Эдди Шах - Манчестер Блю

– Вы снимаете? – обратился к съемочной группе Максвелл. Его лицо скрывал вязаный шлем.

– Мы ничего не пропустили, – последовал ответ.

Максвелл взмахнул рукой, и почетный караул дал пять залпов в небо. Затем другие члены банды стали закапывать гроб.

– Убери их отсюда, – приказал Парас Максвеллу.

Знаком Максвелл подозвал троих и подошел к съемочной группе. Сюда же подвели священника.

– Спасибо, отец. И не беспокойтесь. С вашей семьей все в порядке, – произнес Максвелл и повернулся к репортерам: – Вам, ребята, тоже спасибо. Постарайтесь ничего не упустить в своем репортаже. Но мы вас задержим минут на двадцать. У нас еще не все кончено.

Один из группы попытался что-то спросить, но Максвелл резко оборвал его. Репортеров и священника увели, а Максвелл вернулся к могиле.

– Ушли? – спросил Парас, когда могила была засыпана.

– Отвели подальше, – ответил Максвелл.

– Давайте сюда легавого, – приказал Парас, снимая шлем.

Остальные последовали его примеру. Из микроавтобуса вытащили сержанта Дэниэлса и подвели к могиле. На нем были его собственные наручники. Он оказался окруженным членами банды. А в средине залитого лунным светом круга возвышалась громадная устрашающая фигура Параса.

– Ты, бля, черный, сука, и ты же легавый! – прорычал Парас.

– Вы все сумасшедшие, – дерзко произнес Дэниэлс, удивленный тем, что, несмотря на страх, он все же способен говорить.

– Нет, это ты сумасшедший, если идешь на своих братьев.

– Ни на кого я не иду. Это неправда.

– Что неправда, милок? Где ты, бля, увидел неправду?

– Все, что вы делаете, – неправильно. Так жить нельзя.

– Ты за себя говори. Ты раб. Тебя одели в униформу, накормили, дали тебе маленький домишко. Но ты так и остался черным. Сколько бы тебе ни платили, тебя невозможно отскрести добела. Чего же ты хочешь? Думаешь, ты, бля, белый?

– Я черный и горжусь этим. И пытаюсь что-то сделать ради этого.

– Что же, например, раб?

– Например, стоять на собственных ногах и не быть подонком.

– Ты, дерьмо, и есть подонок, – засмеялся Парас. – Ты труп.

Парас шагнул вперед, на его руку был надет кастет. Дэниэлс отпрянул, однако стоящие сзади толкнули его обратно. Парас ударил полицейского в грудь, разрывая одежду и кожу. Дэниэлс попытался увернуться, но удар в плечо сбил его с ног. Пинком Парас перевернул его на спину и, усевшись верхом Дэниэлсу на грудь, изо всей силы принялся бить его по лицу и голове. Храбрый полицейский ни разу не вскрикнул. Закрыв глаза, он думал о своей молодой жене и двоих детях. И о Боге. Когда закончится этот ужасный кошмар, Бог позаботится о нем. Беспрерывно нанося удары, Парас так и не заметил выражение умиротворения на лице умирающего полицейского.

Когда все было кончено. Парас поднялся, с его рук стекала кровь. Он оглядел притихшую группу.

– Кто-нибудь все еще сомневается, что мы можем расправляться с этими ублюдками? – Никто не ответил. Их тела и души полностью принадлежали ему. – Теперь мы можем все. На очереди китаезы. Скоро и до них доберемся. Мы, банда «Найлас», – единственная банда. И если не хотите кончить, как он... – Парас кивнул на труп, – делайте то, что вам велят.

Изуродованное тело сержанта осталось лежать у могилы. Ни жена, ни коллеги не смогли бы теперь узнать Фила Дэниэлса.

С Южного кладбища Манчестера банда «Найлас» двинулась в Мосс-Сайд – кто на машинах, кто на велосипедах. «Рейнджроверы», безмолвные свидетели преступления, были брошены рядом с могилой.

Когда с ревущими сиренами и щитами наизготовку в Мосс-Сайд прибыла группа тактической поддержки, в районе уже стояла тишина. Некого было арестовывать, некого успокаивать. Пожарные погасили огонь, и все разъехались по домам.

На следующее утро Принсес-Паркуэй, как всегда, была заполнена пассажирским транспортом, идущим к центру Манчестера. Водители уже слышали или видели по телевизору утренние сообщения. Однако теперь все казалось нормальным, кроме почерневших торговых рядов вдоль Паркуэй. Еще много месяцев они будут напоминать о случившемся, пока страховые компании будут вести спор о том, кто же виноват.

Соулсон и его старшие офицеры провели бессонную ночь. Утром начальник полиции приехал осмотреть район. Затем он вернулся в Стрэтфорд для встречи с министром внутренних дел, репортерами и всеми остальными, кто жаждал его крови. Только после семи вечера, когда на улицах Мосс-Сайда для предотвращения дальнейших неприятностей были расставлены усиленные наряды полиции, он наконец отправился домой.