Ричард Кесслер - Транс

– Хорошо, начну с того, что вместо неудобопроизносимого понятия "гипноз, применяемый в судебном расследовании" я буду говорить просто "судебный гипноз". Разумеется, там, где это будет уместно.

– Прекрасно.

– Если что-нибудь будет непонятно, спрашивайте сразу – не бойтесь прервать меня.

– У меня уже возник один вопрос.

– Какой?

– Нельзя ли налить мне еще вина?

Драммонд рассмеялся.

– Простите. Когда я начинаю говорить о таком предмете, как память, забываю буквально обо всем.

– Я смогла бы порекомендовать вам хорошего психиатра.

Наполнив бокалы, Драммонд начал:

– Судебный гипноз – специальный раздел науки, требующий специальной подготовки.

– А где вы получили эту подготовку, Пол?

– В Институте судебного гипноза в Новой Англии. Кстати, я – член Международной ассоциации по судебному гипнозу и Общества по расследованиям и судебному гипнозу.

– А почему нужна специальная подготовка? Разве обычный гипнотизер не может провести сеанс судебного гипноза?

– Нет. Нужна специальная подготовка, особенно в уголовных делах, таких, например, как ограбление банка в Мар-Виста. Мы связаны с законом, и методика проведения расследования под гипнозом должна быть абсолютно точной. Но к этому я еще вернусь. А сейчас поговорим о том, что такое в принципе судебный гипноз, чего можно добиться с его помощью, а чего нельзя. Гипноз – это отнюдь не детектор лжи. Во время сеанса человек может лгать, так что данные, полученные в процессе сеанса гипноза, должны быть подкреплены другими доказательствами. Даже если бы мне удалось добиться от Тома Кигана самого подробного описания внешности грабителей, для Дика Гейджа это было бы всего лишь подсказкой, но не неопровержимым доказательством. Хотя, конечно, у него вообще ничего нет, это было бы хорошим подспорьем. Итак, гипноз используют не для того, чтобы выяснить правду. Хотя, что касается, так сказать, гражданского сектора, – Драммонд усмехнулся, – мне часто звонят подозрительные жены, мужья и любовницы, просят загипнотизировать их партнеров, чтобы добиться от них правды. У людей довольно своеобразные представления о возможностях гипноза.

– Вы употребили выражение "гражданский сектор". Это специально? Чтобы не путать его с уголовным сектором?

– Да. Судебный гипноз применяется очень широко. Ко мне обращались адвокаты, страховые агенты, директора фирм, связанных с вопросами безопасности, частные лица...

– И что же вы делаете?

– Всегда одно и то же – освежаю память. В этом суть судебного гипноза, Карен, – освежить память. Я работал с клиентами адвокатов, служащими, свидетелями, людьми, попавшими в катастрофы, в случаях, когда речь шла об утере документов, денег, драгоценностей. Да всего, что угодно. Такие ситуации можно перечислять бесконечно.

– И это требует специальной подготовки?

Драммонд кивнул.

– На первый взгляд все вроде бы просто. Вы вводите пациента в легкий транс, задаете ему вопросы и получаете на них ответы. На самом деле все гораздо сложнее. Вы должны уметь задавать вопросы, знать, как их задавать. Избегать наводящих вопросов. В уголовных делах каждый сеанс необходимо проводить особенно тщательно – ведь результаты будут представлены суду.

– А вы выступали в суде?

– Неоднократно. И на стороне обвинения, и на стороне защиты. И поверьте, все это не так-то просто. Адвокат противной стороны всегда старается дезавуировать показания свидетеля-эксперта. Если сеанс гипноза проводился не профессионально, если имели место какие-либо наводящие вопросы или плохое качество записи и видеопленки, адвокат непременно воспользуется этим. И тогда гипнотизера могут просто поднять на смех.

Карен покачала головой.

– Мне не раз приходилось писать о расследованиях преступлений, но с таким аспектом я сталкиваюсь впервые. – Она улыбнулась и отпила немного вина. – Мы в Англии не очень-то сильны в гипнозе. В вопросах, касающихся мозговой деятельности, американцы более предприимчивы. Так что же случилось сегодня с Томом Киганом?

– Бедный парень, – задумчиво произнес Драммонд. – Когда его привели ко мне, он был очень взвинчен – и это понятно. На его долю выпало страшное испытание: две недели в госпитале, потом – полицейский участок, допрос.

– Опишите его. Хочу представить себе, как он выглядит.

– Высокого роста. Коротко остриженные седеющие волосы. Решительное выражение лица. Темно-синий костюм в полоску, который был моден в семидесятых годах. Мне он напоминает Бу Рэдли из "Убить пересмешника". Кстати, вы видели этот фильм?