Жан-Патрик Маншетт - Троих надо убрать

Жерфо удалось немного изменить позу. Кровь медленно текла по нижней челюсти на подбородок и капала на пыльный пол. Все происходило очень медленно.

– Подонок, – сказал Жерфо. – Мой бумажник... Мои деньги... Моя чековая книжка...

Через открытую дверь были видны медленно проплывавшие верхушки лиственниц. Железная дорога шла по насыпи или по гребню холма, потому что верхушки деревьев были на уровне двери. Бродяга сунул молоток за пояс, двумя руками схватил Жерфо под мышки, подтащил к двери – тот закричал, не веря в происходящее, – и выбросил из вагона. Жерфо зацепился каблуком за угол двери, потом упал животом на насыпь, и от этого у него перехватило дыхание. Он вскочил и отпрыгнул в сторону, как в тот раз, когда его пытались утопить. Он упал между двумя лиственницами, прокатился по склону метров сорок или шестьдесят, ощутил дикую боль в ноге и снова потерял сознание.

Ближе к вечеру пошел дождь. Жерфо был уже далеко от железнодорожного полотна.

Его обморок после падения длился всего несколько минут. Он поднялся, удивляясь, что до сих пор жив. События последних дней, наступившие после уютного детства и молодости, отмеченной успешным продвижением вверх по социальной лестнице, выработали у него убеждение, что его нельзя уничтожить. Но в том невероятном положении, до которого он дошел после стольких приключений, Жерфо казалось удивительным, что он еще жив. Собственный образ был навеян Жерфо детективом, прочитанным десять лет назад, и вестерном, увиденным в прошлом году в кинотеатре "Олимпик". Он забыл их названия. В книжке человек, которого страшно изуродовали по приказу главаря банды и бросили потому, что сочли мертвым, потом жестоко отомстил и главарю, и его подручным. В фильме Ричард Харрис, которого Джон Хьюстон бросил в прерии, тоже сочтя мертвым, выжил среди дикой природы, борясь за пищу с волками.

Жерфо вздрогнул при мысли, что за еду придется сражаться с дикими зверями.

Очнувшись, он прислонился к стволу лиственницы и ощупал себя с излишними предосторожностями. Левая нога сильно болела. Опираясь на дерево, Жерфо встал. Нога подломилась, и он снова упал на землю, ободрав ладони о кору. При второй попытке дела пошли лучше. Он оторвался от ствола, за который держался, и в четыре прыжка достиг другого дерева, в трех метрах дальше. Он чувствовал острую боль в подъеме ноги, но, как ни странно, при ходьбе она немного затихала. Нога болезненно подгибалась, когда он шел, но все-таки ему удавалось довольно ловко двигаться от ствола к стволу.

Помогал склон. Сначала Жерфо хотел вернуться к железной дороге и дождаться следующего состава или дойти по рельсам до ближайшей станции. Но ему пришлось отказаться от мысли идти вверх по крутому склону, и поэтому он спускался. Чем ниже спустишься, тем легче будет найти людей: это элементарно.

От дерева к дереву он двигался по склону, на котором росли темная трава и мох. Иголки лиственниц были скользкими, участки голой красноватой земли, усыпанные камнями, также затрудняли передвижение. Жерфо много раз падал. Чтобы идти в выбранном направлении, ему приходилось ставить раненую ногу вниз. Это было очень неудобно.

В лесу шелестел веселый ветерок. Между деревьями летали немногочисленные птицы. Жерфо поднял голову и между фисташково-зелеными верхушками увидел в сером небе парящую птицу, которая была крупнее остальных. До этого он еще раз разбил себе лицо и съехал по склону на заду, подпрыгивая и ругаясь. Внизу он ударился лодыжкой о корень и чуть не заплакал. Он снова поднялся и, увидев, куда съехал, решил, что пропал.

Он находился в грязной расщелине, заваленной растительными остатками в разной степени разложения. Если на этой высоте водились кабаны, в чем Жерфо сомневался, это место должно было служить им логовом. Во всяком случае, если он хотел двигаться вперед, надо было отсюда выбираться, неважно в какую сторону.

Он предпринял несколько неудачных попыток, закончившихся смешными и болезненными падениями. Ему в голову пришла мысль подняться, цепляясь за землю пальцами. Жерфо преодолел небольшую горку и выбрался на пересеченную местность, приведшую его в отчаяние. Там были только крутые гранитные скалы, поваленные бурями или обвалами стволы деревьев, головокружительные обрывы. Это выглядело очень романтично, но, с точки зрения Жерфо, – полное дерьмо.

Он продолжил путь ползком, с ослабевающей энергией. Небо наверху чернело, и наконец пошел дождь.