Мэри Кларк - Взгляд в темноте

— Возможно. Когда Арти уходил с остальными… они говорили, мол, жаль, что до отъезда на Род-Айленд он не попрощается с Биллом…

— Да. И Арти так сразу и понесется на Род-Айленд…

— Я о том и говорю. Он сказал что-то еще… и этот рекламщик, Алан Крёгер, пошутил… пошутил… о Пестрой пустыне. Точно!

— Что?

— Когда они сказали, мол, жаль, что Билл Люфтс не попрощается с ним, Арти сказал: Род-Айленд — не Аризона. Мог он проговориться?

— Скоро узнаем. — Хью бросился к телефону.

Вошел Роджер и положил руку на плечо Стива, слушая, как Хью выкрикивает в телефон приказания о проверке новой зацепки, вкладывая в голос всю устрашающую власть Федерального бюро расследований.

Наконец Хью положил трубку.

— Если он направился в Аризону, мы его возьмем, мистер Петерсон. Это я вам могу обещать.

— Когда?

Лицо Роджера стало цвета промозглого утра.

— Стив, пойдем, — сказал он. — Гленда хочет тебя видеть. Пожалуйста.

Стив покачал головой.

— Мы вместе пойдем, — быстро ответил Хью. — Хэнк, остаешься за главного.

Стив задумался.

— Хорошо. — Он встал и направился к входной двери.

— Нет, давайте выйдем через черный ход и пройдем лесом. Так вы избежите репортеров.

На губах Стива мелькнула тень улыбки.

— В этом-то и дело. Я не собираюсь избегать их.

Он открыл дверь. Группа репортеров прорвалась через заслон агентов и бросилась к нему. В лицо ему сунули микрофоны. Телекамеры направились на его напряженное измученное лицо.

— Мистер Петерсон… есть ли новости?

— Нет.

— Вы полагаете, что похититель осуществит свою угрозу и убьет вашего сына и Шэрон Мартин?

— У нас есть все основания считать, что он способен на подобное.

— Как вы считаете, то, что предполагаемый взрыв произойдет в момент казни Рональды Томпсона, — это больше чем совпадение?

— Я не считаю это совпадением. Я считаю, что похититель Фокс имеет отношение к смерти моей жены. Я пытался сообщить это губернатору, но она отказалась разговаривать со мной. Я публично прошу ее отсрочить казнь Томпсона. Мальчик, скорее всего, невиновен… Я думаю, это так.

— Мистер Петерсон, изменилась ли ваша позиция относительно смертной казни теперь, когда вы так тревожитесь за сына и мисс Мартин? Когда похитителя задержат, вы хотели бы, чтобы его казнили?

Стив наклонился и оттолкнул микрофоны от лица.

— Я хочу ответить на ваши вопросы. Дайте же мне такую возможность. — Репортеры затихли. — Да. Я изменил мнение. Я говорю это, зная, как мала

надежда, что мой сын и Шэрон останутся в живых. Но даже если похитителя задержат слишком поздно, что бы спасти их, я кое-чему научился за эти два дня. Я понял, что ни один человек не имеет права устанавливать время смерти других. Я считаю, что эта власть дана только всевышнему и… — голос его сорвался, — я просто прошу вас молиться, чтобы сегодня утром господь пощадил Нила, Шэрон и Рональда…

По щекам Стива катились слезы.

— Дайте мне пройти.

Репортеры тихо расступились. Роджер и Хью побежали за ним, когда он ринулся через улицу.

Гленда смотрела через дверь. Открыв ее, она обняла Стива.

— Поплачь, дорогой, — сказала она тихо. — Не бойся.

— Я не могу их отпустить! — закричал он судорожно. — Я не могу их потерять…

Она дала ему выплакаться, обнимая широкие вздымающиеся плечи. «Если бы я вспомнила раньше, — мучительно думала она. — О, боже, я опоздала со своей помощью». Она чувствовала, как он дрожит, пытаясь сдержать рыдания.

— Прости… Гленда… ты так намучилась… плохо себя чувствовала…

— Со мной все нормально. Стив, хочешь или нет, но ты выпьешь чашку чая и съешь гренок. Ты два дня не ел и не спал…

Они двинулись в столовую.

— Мистер Петерсон, — осторожно заговорил Хью, — снимки Шэрон и Нила выйдут в спецвыпусках утренних газет, их покажут на всех телеканалах. Кто-нибудь мог их видеть, видеть что-либо…

— Неужели вы думаете, что он выставлял их на всеобщее обозрение? — горько спросил Стив.

— Кто-то мог заметить необычные действия, услышать один из этих звонков, услышать разговоры людей в баре…

Мэриан заварила чай. Дверь между кухней и гостиной была открыта, и она слышала разговор. Бедный, бедный мистер Петерсон. Неудивительно, что он казался таким грубым, когда она заговорила с ним. Он с ума сходил из-за похищения мальчика, а она еще больше расстроила его, заговорив о Ниле. Нельзя судить людей. Никогда не знаешь, какое горе они несут в себе.

Может, если он выпьет чаю…