Илья Деревянко - Гости из преисподней

– Погоди, папа, – дрогнувшим голосом перебил Кожинов. – Ты предлагаешь мне совершить убийство?

– Естественно! – невозмутимо подтвердил дух. – А чем ты, собственно, недоволен?!

– Я-я... – растерянно залепетал майор, обильно потея и мелко подрагивая конечностями. Он был до смерти напуган, но не перспективой стать убийцей двух ни в чем не повинных женщин, а возможными последствиями. Если коллеги докопаются до истины, то ему хана! Расстрелять, положим, не расстреляют (правительство с Советом Европы заигрывает), однако из тюряги по гроб жизни не выберешься... – Я н-не могу! – выдавил Кожинов.

– Ссыкло паршивое! – презрительно фыркнул «отец». – Я думал, ты мужчина, а ты, оказывается, тряпка, размазня! Тьфу! Смотреть на тебя тошно!

– Меня поймают! – проскулил Евгений Дмитриевич.

– Ах вот ты о чем! – слегка подобрел дух. – Напрасно беспокоишься. Никто не узнает правды. Гибель поганой семейки спишут на несчастный случай, да и ведение расследования поручат тебе. Уж это-то я гарантирую! Кроме того – иного выхода нет. Сделавшись заместителем начальника, Литвиненко быстренько выживет тебя с работы. Вылетишь как пробка! Хорошо еще, если не сядешь. Компромата он набрал о-го-го! Там и получение взяток, и фальсификация уголовных дел, и забавы с несовершеннолетними проститутками, и прочее, прочее... Материалы оформлены чин чином: показания свидетелей, записи телефонных разговоров и даже видеосъемка...

– С-сука! – прошипел Кожинов. – Дерьмо вонючее!

– Наконец-то ты поумнел, – благожелательно произнес «отец». – Ну как, воспользуешься моим советом?

– Да! – глухо ответил майор. – Придется! Но постой, у меня остается пара вопросов. Во-первых, каким образом открыть дверь, а во-вторых, откуда возьмется искра?

– Захватишь с собой Болдоху, – терпеливо пояснил дух. – Этот хмырь с любым замком справится. Что же касается второго... Будет искра, не волнуйся. Главное, не забудь перед уходом вывернуть пробки...

Рецидивист-домушник Виктор Усиков по кличке Болдоха вот уже два года числится штатным стукачом у Кожинова. Через месяц после очередной отсидки Усиков влетел на краже, причем влетел по-глупому. Надо же было отправиться брать хату [7] под кайфом! Не иначе, бес попутал! Нашумел, засветился перед соседями... Те звякнули в милицию. В результате Болдоху взяли на месте преступления, что называется, с поличным, «спеленали» и доставили к начальнику следственной части, который без обиняков предложил: «Выбирай, Витя, либо загремишь по этапу, либо... найдешь со мной общий язык». Усикову чрезвычайно не хотелось снова отправляться в «места не столь отдаленные», и после недолгих колебаний он предпочел второе. Дело о краже благополучно похерили, Болдоха остался на свободе, но угодил в кабалу к майору. «Общий язык» заключался в следующем: в Н-ском районе не воровать, не портить Кожинову отчетность и стучать, стучать, стучать...

Кореша даже не подозревали о двурушничестве Болдохи, хотя не ставшего вором в законе, но пользующегося определенным авторитетом в криминальном мире, и потому малейшая угроза разоблачения приводила его в содрогание. Именно на это и рассчитывал начальник следственной части. Стукачок сделает, что ему велено, и будет молчать как рыба, иначе урки, узнав пикантные подробности его тайной жизни, не раздумывая порежут Болдоху на мелкие кусочки.

Кожинов встретился с домушником в половине двенадцатого ночи у автобусной остановки, неподалеку от дома Литвиненко. Майор был немногословен.

– Инструмент захватил? – сухо осведомился он.

– Как договорились, – криво усмехнулся уголовник.

– Отлично. Откроешь дверь, которую покажу. Откроешь бесшумно, не повредив замка. Потом свалишь и забудешь о случившемся. Вопросы есть?

– Да. Когда начнем?

– Примерно через час. Что-нибудь еще?

– Нет...

– Вот и ладушки...

Болдоха сработал грамотно, с высоким профессионализмом. Хитроумный, заграничный замок – предмет гордости семьи Литвиненко – капитулировал перед отмычкой в считанные минуты. Кожинов жестом приказал Усикову убираться, на цыпочках прокрался в темную безмолвную квартиру, на ощупь вывернул пробки в прихожей и прислушался. Тишина! Лишь из спальни доносился басовитый храп одурманенной снотворным супруги Литвиненко. Дрожа от страха, Евгений Дмитриевич прошел на кухню, повернул до отказа все ручки на газовой плите и вдруг услышал в коридоре тяжелые шлепающие шаги, сопровождаемые сиплым дыханием.