Илья Деревянко - Гости из преисподней

– Соучастница небось, – важно пробасил Кожинов. – Ее тоже заберем!

Растерянного, почти ничего не соображающего со страха Косарева-младшего и всхлипывающую девушку пинками загнали в «воронок» и в мгновение ока примчали в отделение. Допрашивали их порознь. «Сообщницу» Кожинов препоручил старшему лейтенанту Сергею Чумакову, а сам занялся непосредственно «наркодельцом».

Втащив за шиворот мальчишку к себе в кабинет, майор запер дверь, вынул из сейфа противогаз и гадко ухмыльнулся.

– Слоника! – приказал он тем же двум оперативникам, с которыми проводил задержание.

Привыкшие к подобным процедурам оперы действовали быстро, слаженно, профессионально: Чувакин силком усадил Косарева на стул и крепко схватил за руки, а Ершов натянул ему на голову противогаз, пережав одновременно воздухоотводную трубку. Задыхающийся Олег забился, как вытащенная из воды рыба. Евгений Дмитриевич садистски захохотал. В глазах его заплясали дьявольские огоньки, пальцы непроизвольно скрючились наподобие когтей хищной птицы.

– Снимайте! – вдоволь насладившись отвратительным зрелищем, наконец распорядился Кожинов и, с нескрываемым злорадством разглядывая красное, налитое кровью лицо старшеклассника, предложил: – Ну-с, птенчик, сознавайся!

– В чем?! – жадно хватая ртом воздух, прохрипел Косарев.

– В торговле наркотиками, – охотно разъяснил майор. – Расскажи, где и по какой цене брал товар, кому и когда сдавал, сколько на этом наваривал. Добровольное признание, хе-хе, смягчает вину. – Кожинов попытался изобразить дружелюбную улыбку, однако вместо нее получился кровожадный оскал. Начальник следственной части выглядел в данный момент так жутко, что даже бездушным операм сделалось немного не по себе.

– Товарищ майор! Здесь какое-то недоразумение. Я, честное слово, ни при чем! – отчаянно возопил Косарев-младший. Происходящее казалось ему кошмарным сном. Такого не может быть в действительности. Вот сейчас он проснется, вытрет со лба холодный пот, облегченно вздохнет...

– Пытаешься увильнуть, сучонок! – разъярился начальник следственной части. Он и раньше-то не отличался сдержанностью, а теперь в результате регулярного общения с бесом напрочь утратил тормоза. – Обработайте его, ребята! По полной программе!

Оперативники повалили Олега на пол и принялись с энтузиазмом топтать. Парнишка закричал.

– Ишь, глотку раззявил! – прошипел майор, активно подключаясь к избиению. Три пары тяжелых милицейских ботинок с хрустом вминались в извивающееся тело. С побагровевших от усердия физиономий палачей градом катился пот. Постепенно крик становился слабее и наконец захлебнулся.

– Евгений Дмитриевич, а он, кажется, того, скопытился, – растерянно молвил Чувакин. – Чего делать-то будем?

На Кожинова будто вылили ушат холодной воды. Он отскочил в сторону, шумно испортил воздух и растерянно огляделся. Мысли понеслись вскачь. «Только этого не хватало! Мальчишка несовершеннолетний плюс два свидетеля-соучастника, мать их! Хлопот не оберешься или...» Тут Кожинов содрогнулся. Ему ясно представились суд, этап, зона... Специальные «ментовские» зоны сейчас переполнены до отказа. Можешь запросто загреметь на обычную, и тогда «тепленькое» местечко в петушатне [8] гарантировано, если вообще в сортире не утопят! Но вдруг лейтенант ошибается?! Мало ли чего дураку померещится?

– Жив щенок! Ни хрена ему не сделается! – пробормотал Кожинов, наклонился к телу и пощупал пульс. Пульса не было. Внутренности майора стянулись в тугой, холодный узел. В глазах потемнело. «Влопался!» – панически подумал он.

– Не ссы, засранец! – внезапно прозвучал в голове знакомый голос «отца». – Обойдется!

– А-а?! – от неожиданности раззявил рот Евгений Дмитриевич. – Чо-чо?!

– Обойдется, говорю, – успокаивающе повторил дух. – Отвезите тело подальше от отделения, девке рот заткните, да дело в шляпе!

– Хорошо, папа, хорошо! – благодарно закивал Кожинов. – Так и поступим!

– С кем вы разговариваете? – хором удивились оперативники.

– Заткнитесь, – громыхнул пришедший в себя майор. – Слушайте сюда! Убийцы сгрудились, совещаясь. Где-то вдалеке на улице надрывался в истерике магнитофон, гоготала подвыпившая компания. В кабинете пахло потом и кровью. Скорчившийся на полу изуродованный труп семнадцатилетнего школьника безучастно смотрел на обшарпанный плинтус остекленевшими глазами...

О гибели сына Виктор Вадимович Косарев узнал лишь на следующее утро. Заведующий моргом старый приятель Степан Андреевич Зорин позвонил ему прямо на работу.