Андерс Рослунд - Ячейка 21

Видеокассета, которую он чудом нашел. Она не значилась в описи вещдоков. Вообще нигде не была зарегистрирована. И при этом – пустая пленка. Без записи. То, что ворочалось у него в животе, что было раньше безысходностью, а потом стало гневом, переросло внезапно в такую ярость, что ему стало нехорошо.

Эверт, черт тебя дери, чем ты занимаешься?

Алена Слюсарева поднялась на борт судна, которое только что покинуло Свободную гавань, и теперь путь его лежал по Стокгольмским шхерам в открытое море. На нем она пересечет Балтийское море и прибудет в Литву, в Клайпеду. Там она сойдет на берег и больше никогда сюда не вернется.

Эверт Гренс ждал такси, но оно так и не пришло. Он выругался и позвонил снова, потребовав от операторши, чтобы она объяснила ему, почему нет машины. Она извинилась и добавила, что у нее в компьютере нет такого заказа – никакого Гренса, который должен был попасть в какое-то там здание Главного управления полиции, но она сказала, что с удовольствием пошлет машину прямо сейчас, если он пожелает. В ответ Гренс снова выругался и упомянул плохо организованную работу и шутов гороховых. Он орал, требовал, чтобы операторша назвала свое имя, и уже довел себя до полного исступления, когда машина все-таки подъехала и он раздраженно плюхнулся на заднее сиденье.

Он смотрел на залив: где-то на том берегу был дом, в котором он бывал каждые выходные.

У нее из головы шла кровь. Я укрылся за автобусом и держал ее в объятиях, а у нее из носа, рта и ушей все текла кровь.

Он скучал по ней.

Он тосковал по ней так сильно, как будто тоска за все эти годы только усилилась. Он не мог и думать о том, что снова настанет понедельник. Ему захотелось прямо сейчас проехать по мосту Лидингё мимо Миллесгордена, поставить машину на пустой стоянке, ворваться в клинику и приникнуть к ней. Просто быть с ней вместе.

Но ее не было.

Женщины, по которой он тосковал, не было вот уже двадцать пять лет.

Ты забрал ее у меня, Ланг.

Такси пару раз застревало в пробках, и до улицы Кроноберг они добирались целых полчаса, так что ему хватило времени, чтобы успокоиться. Он расплатился и вышел из машины.

На улице теплее, чем вчера, когда дождь и ненастье вконец выстудили то, что притворялось июнем, но сегодня лето сделало новую попытку. Подул ветерок, обещавший перемену погоды, и Эверт почувствовал, что солнце где-то недалеко. Почувствовал, правда, безотчетно и внимания на погоду не обратил.

Гренс вошел в управление и отправился в свой кабинет. Включил допотопный магнитофон, свой музыкальный автомат, воспроизводящий через монодинамик только голос Сив Мальмквист. Эверт подпевал ей. Это была «Hello Mari Lou» из альбома «Lyckans Ost» 68-го года. Он открыл лежавшую на столе папку с материалами по Йохуму Лангу.

Он знал, что фотографии уже там.

Он внимательно, по одной, рассмотрел их: мертвый человек, лежащий на полу. Снимки безобразные – сделанные впопыхах, зернистые, при неправильном освещении, почти смазанные. Крантц и его коллеги – отличные специалисты, что правда, то правда. Но вот фотографы из них никакие. Он вздохнул, выбрал три наиболее приличных снимка и сунул их в конверт.

Так. Теперь два телефонных разговора – и он свободен.

Сперва он позвонил Лисе Орстрём, она ответила, нервно вышагивая по больничным коридорам. Он коротко сообщил, что они со Свеном Сундквистом через какое-то время подъедут к ней на работу и покажут еще несколько фотографий. Она запротестовала, сказала, что у нее полно работы и ее ничуть не интересуют черно-белые фотографии искалеченных людей. Эверт Гренс ласково ответил, что ему будет очень приятно увидеться с ней снова.

Затем Гренс позвонил в прокуратору Огестаму, которого коротко поставил в известность, что врач Лиса Орстрём только что решила свидетельствовать против Йохума Ланга и уверенно опознала его как человека, который совершил убийство пациента хирургического отделения. Огестам к такому повороту был не готов и начал задавать вопросы, но Гренс перебил его и заявил, что материалы по обоим делам – Ланга и Граяускас – передаст ему при встрече, скажем, завтра утром.

Сив по-прежнему пела, и Эверт вторил ей, прохаживаясь по кабинету. «Mamma lik sin mamma» из альбома «Sadie the cleaning lady» 1968 года.

Мало кто заметил автомобиль, который остановился у подъезда дома номер три по улице Вёлунда. Он был не слишком большой, не слишком новый и ехал не слишком быстро. Сперва из машины вышел водитель, открыл заднюю дверцу, и появились две девочки шестнадцати-семнадцати лет. Обе были хорошенькие и с любопытством озирались вокруг.