Дэвид Балдаччи - Тотальный контроль

— Тут много информации. Во-первых, этот парень был неизлечимо болен. Рак поджелудочной железы. Сильно запущенный. Ему осталось жить, вероятно, месяцев шесть. Вероятно. Всякое лечение было прекращено. Этот пижон принимал массу болеутоляющих. Раствор Шлессинджера, смесь морфия и средство, поднимающее тонус, возможно, кокаин. В этой стране употребление подобных средств не является противозаконным. Либерман имел одно из тех портативных устройств, которые подают лекарства прямо в кровь.

На лице Соера отразилось удивление. Уолтер Бернс и его тайны.

— Председателю совета Федерального фонда остается жить шесть месяцев и никто об этом не знает? Откуда у тебя эта информация?

— Я нашел химиотерапевтические лекарства в шкафчике его квартиры. Потом отправился прямо к первоистокам. К его личному врачу. Сказал ему, что собираем обычные данные. В личном календаре Либермана были пометки дат многократных визитов к врачу. Несколько визитов в клинику Джона Гопкинса, несколько — в клинику Майо. Я упомянул о найденных лекарствах. Врач занервничал, когда я спросил о них. Я мягко дал ему понять, что скрыть правду от ФБР означало бы причинить себе массу неприятностей. Когда я сказал, что ему пришлют повестку с вызовом в суд, он раскололся. Он считал пациента мертвым, так что все остальное не имело никакого значения.

— А как Белый дом? Там должны были знать.

— Если с нами ведут честную игру, то там тоже ничего не знали. Я говорил с начальником отдела кадров о маленьком секрете Либермана. Кажется, сначала он мне не поверил. Пришлось напомнить ему, что ФБР в своей работе руководствуется такими принципами, как лояльность, смелость и честность. Я также переслал ему копию медицинских записей. Говорят, президенту стало плохо, когда тот увидел их.

— Интересный поворот, — сказал Соер. — Я всегда думал, что Либерман — финансовый гений. Прочный, как скала. И все же он забывает сообщить, что вот-вот умрет от рака и оставит страну в трудном положении. Здесь что-то не так.

Джексон широко улыбнулся.

— Я докладываю только факты. Вы правы относительно способностей этого парня. Он настоящая легенда. Однако его личное финансовое положение было не столь блестящим.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Соер.

Джексон листал страницы толстой записной книжки и вдруг остановился. Он перевернул ее и пододвинул к Соеру. Соер уставился на информацию, а Джексон продолжал докладывать.

— Либерман развелся лет пять назад, прожив в браке четверть века. По-видимому, он был проказливым мальчишкой, которого уличили в том, что он гуляет на стороне. Худшее время для развода трудно было выбрать. Как раз предстояло пройти сенатские слушания по поводу его кандидатуры на пост председателя фонда. Жена угрожала разоблачить его в газетах. Тогда о посте председателя, которого, как мне говорили, он так жаждал, и говорить не пришлось бы. Чтобы избавиться от проблем, Либерман отдал все, что у него было, своей бывшей жене. Она умерла пару лет назад. В довершение всего, ходят слухи, что его двадцатилетняя любовница была весьма расточительна. Работа в фонде престижна, но там платили далеко не так щедро, как на Уолл-Стрит. Дело в том, что Либерман оказался по горло в долгах. Жил в паршивой квартире на Капитолийском холме и пытался выбраться из долговой ямы размером с Большой каньон. Куча любовных писем, найденных в квартире, по-видимому, написана его пассией.

— Что случилось с его подружкой?

— Не знаю. Не удивился бы, если она бросила его, узнав, что ее маленький горшок с золотом пуст.

— Знаешь, где она сейчас?

Джексон покачал головой.

— Судя по всему, она исчезла уже некоторое время назад. Я нашел нескольких коллег Либермана в Нью-Йорке. Женщина была красивая, но бестолковая.

— Рэй, наверно, это пустая трата времени, но на всякий случай попытайся выяснить, где она.

Джексон кивнул.

Соер посмотрел на Барракса.

— Есть известия с Капитолийского холма о том, кто займет место Либермана?

Когда Барракс ответил, Соеру пришлось удивляться второй раз в течение одной минуты.

— По единогласному решению — Уолтер Бернс.

Соер долго смотрел на Барракса, затем записал «Уолтер Бернс» в записной книжке. Рядом на полях он нацарапал слово «придурок» и затем слово «подозреваемый» и поставил рядом вопросительный знак.

Соер оторвал взгляд от записной книжки.

— Похоже, нашего Либермана преследовала полоса крупного невезения. Зачем же тогда убивать его?