Дэвид Балдаччи - Абсолютная власть

Он встал и прошелся по комнате, держа трубку радиотелефона и напряженно думая. Надо удержать ее у телефона еще на несколько секунд. Он почувствовал себя виноватым. Он невольно оглянулся и посмотрел через плечо. Там никого не было, по крайней мере, никого, кого он мог видеть.

— Прости, что я звоню так поздно.

— Ничего.

— И прости, что я повредил твою лодыжку.

— Ты уже за это извинялся.

— Да, конечно. Ну, и как ты? Я имею в виду не лодыжку.

— Джек, мне действительно нужно выспаться.

Он надеялся, что она скажет это.

— Тогда как насчет обеда?

— Я же сказала, у меня суд.

— После суда.

— Джек, я не уверена, что это хорошая мысль. Точнее, уверена, что это неважная мысль.

Интересно, что она имеет в виду, подумал он. Поиск подтекста в ее словах вошел в неприятную ему привычку.

— Господи, Кейт. Это же просто обед. Я же не прошу тебя выйти за меня замуж. — Он засмеялся, но уже пожалел о сказанном.

Кейт больше не теребила волос. Она тоже поднялась и увидела себя в зеркале прихожей. Поправила воротничок ночной сорочки. Нахмурилась.

— Извини, — быстро проговорил он. — Извини, я не это имел в виду. Послушай, все будет за мой счет. Мне же нужно на что-то тратить деньги.

Ответом ему было молчание. Он даже не знал, слушает ли еще она его.

Он репетировал эту беседу в течение последних двух часов. Любой возможный вопрос, обмен репликами, изменение в теме. Он будет таким ненавязчивым, любезным, она — такой понимающей. Они отлично поладят. Но пока все происходило совершенно иначе. Он решил прибегнуть к запасному плану. Он решил упросить ее.

— Прошу тебя, Кейт. Я очень хочу поговорить с тобой. Пожалуйста.

Она села, поджав под себя ноги, и глубоко вздохнула. Годы не так сильно изменили ее, как она думала. Хорошо это или плохо? В данный момент она не могла ответить на этот вопрос.

— Когда и где?

— Может быть, у Мортона.

— Обед у Мортона?

Он представил себе выражение ее лица при упоминании сверхдорогого ресторана. Думает, наверное, в каком мире он теперь обитает.

— Ну ладно, а как насчет кафе в Старом городе около Фаундерз Парк примерно в два? Там в это время будет меньше народа.

— Это лучше. Но я не могу обещать. Я позвоню, если не смогу прийти.

Он медленно перевел дух.

— Спасибо, Кейт.

Джек положил трубку и рухнул на диван. Теперь, когда его план удался, он думал о том, что затеял. Что скажет он ей? Что скажет ему она? Он не хотел ссориться. Он не солгал: ему действительно хотелось поговорить с ней, увидеть ее. И это все. Он убеждал себя в этом.

Он прошел в ванную, окунул голову в холодную воду, заполнявшую раковину, взял банку пива и, поднявшись к бассейну, расположенному под крышей, сел там в темноте и стал смотреть, как самолеты заходят на посадку в аэропорт, пролетая над Потомаком. Ему ободряюще мигали два ярких красных огонька у памятника Вашингтону. Восемью этажами ниже все было спокойно, только изредка улица оглашалась воем сирены полицейской или медицинской машины.

Джек взглянул на ровную поверхность бассейна, опустил ногу в холодную воду и стал наблюдать за разбегающейся рябью. Он допил пиво, спустился вниз и заснул в кресле в гостиной перед включенным телевизором. Джек не слышал, как зазвонил телефон, как кто-то оставил сообщение на автоответчике. Почти в тысяче миль отсюда Лютер Уитни повесил трубку и закурил первую за тридцать лет сигарету.

Грузовик Федеральной службы срочной доставки почты медленно полз по неприметной загородной дороге. Водитель вглядывался в помятые и ржавые почтовые ящики в поисках нужного адреса. Здесь он никогда еще не бывал. Грузовик то и дело попадал в выбоины на узкой дороге.

Он подъехал к воротам последнего дома и дал задний ход. Взглянув в сторону, он увидел нужный адрес на маленькой дощечке около входной двери. Водитель покачал головой и улыбнулся. Иногда ему просто везло.

Дом был маленький и содержался далеко не в идеальном порядке. Провисшие алюминиевые козырьки над окнами, очень популярные лет за двадцать до того, как родился водитель, казалось, вот-вот оторвутся и упадут.

Пожилая женщина, открывшая дверь, была одета в платье из ткани в цветочек с накинутым на плечи толстым свитером. Ее пухлые красные лодыжки свидетельствовали о нарушенной циркуляции крови и, возможно, о множестве других болезней. Похоже, она удивилась доставленному ей почтовому отправлению, но охотно расписалась за него.

Водитель взглянул на запись в своем блокноте: Эдвина Брум. Потом он залез в кабину и включил двигатель. Перед тем как закрыть дверь, она долго смотрела ему вслед.