Дэвид Балдаччи - Чистая правда

— Я совсем не собиралась за ним шпионить. Но он вел себя странно, и я беспокоилась. Однажды утром я наткнулась на него, когда Майкл выходил из почтовой комнаты клерков. Он выглядел невероятно рассеянным. Думаю, как раз тогда он и забрал апелляцию, которую я видела у него в портфеле.

— Это был оригинал или копия?

— Оригинал. Одна страница написана от руки, другая напечатана на машинке.

— У вас обычно циркулируют оригиналы?

— Нет, только копии. И их, вне всякого сомнения, не кладут в конверт, в котором пришло прошение.

— Я помню, Майк говорил мне, что клерки иногда берут документы домой, даже оригиналы.

— Да, берут.

— Так, может быть, имел место тот самый случай?

Сара покачала головой.

— Это не выглядело как стандартная папка с делом. На конверте не стоял обратный адрес, а на напечатанном на машинке листке не было подписи. Рукописная страничка заставила меня подумать про прошение in forma pauperis, но я не видела ни искового заявления, ни подтверждения того, что заявитель объявлен неимущим.

— А вы не успели заметить имя на бумагах, хоть что-нибудь, что помогло бы понять, кто отправил апелляцию?

— Успела. Именно так я поняла, что Майкл ее забрал.

— Как?

— Мне удалось прочитать первое предложение из машинописного листка. Там стояло имя человека, который подал прошение. Уйдя из кабинета Майкла, я проверила базу данных по поступившим в суд апелляциям. Такого имени там не оказалось.

— И какое называлось имя?

— Фамилия Хармс.

— А имя?

— Не видела.

— Помните еще что-нибудь?

— Нет.

Фиске откинулся на спинку кресла.

— Дело в том, что если Майк забрал заявление, он должен был быть уверен, что никто не заметит его исчезновения. Например, адвокат, который его отправил, — если это сделал адвокат.

— На конверте имелась наклейка об уведомлении. Тот, кто его отправил, должен был получить сообщение о том, что оно доставлено в суд.

— Хорошо. А почему там был один машинописный и один рукописный листок?

— Два разных человека. Может быть, один из них хотел помочь Хармсу, но решил остаться инкогнито…

— Из всех прошений, которые поступили в суд, Майк взял именно это. Почему?

Сара испуганно посмотрела на него.

— О, Господи, если окажется, что это имеет какое-то отношение к его смерти… Мне даже в голову не приходило… — Неожиданно у нее сделался такой вид, будто она вот-вот разрыдается.

— Я никому ничего не скажу. Пока. Вы рискнули ради Майка, и я это ценю. — Они довольно долго молчали, потом Джон сказал: — Уже становится поздно.

Они поехали дальше, и Фиске наконец проговорил:

— Мы смогли установить, что за последние пару дней Майк проехал в своей машине около восьмисот миль. Есть какие-то мысли, куда он мог ездить?

— Нет. Мне кажется, он не любил водить машину и на работу приезжал на велосипеде.

— Как к нему относились другие клерки?

— Очень уважали. Он был исключительно мотивированным человеком. Думаю, все клерки, работающие в Верховном суде, такие, но Майкл, казалось, был не способен переключаться на другое. Я считаю себя очень трудолюбивой, но уверена, что равновесие в жизни имеет огромное значение.

— Майк всегда был таким, — немного устало проговорил Джон. — Он стартовал от безупречного и шел дальше.

— Наверное, это у вас семейное. Майкл рассказывал мне, что, когда вы росли, оба почти все время работали в двух или трех местах.

— Я люблю, когда у меня есть свободные деньги.

Впрочем, деньги недолго оставались в кармане Джона Фиске. Он отдавал их отцу, который никогда не зарабатывал больше пятнадцати паршивых тысяч в год за все сорок лет тяжкого труда. А теперь Джон тратил их еще и на мать — оплачивал огромные медицинские счета.

— Вы также учились в колледже и одновременно работали копом.

Фиске нетерпеливо постучал пальцами по оконному стеклу.

— Старый добрый Университет содружества Вирджинии, Стэнфорд нового века.

— И вы изучали право. — Когда он сердито на нее посмотрел, Сара добавила: — Пожалуйста, не огорчайтесь, Джон. Я исключительно из любопытства.

Фиске вздохнул.

— Я проходил стажировку в Ричмонде, в конторе адвоката по уголовным делам, и многому у него научился. Получил диплом и допуск к юридической практике, — сухо добавил он. — Это единственный способ стать адвокатом, если ты настолько глуп, что не в состоянии сдать экзамены в университет на юридический факультет.

— Вы совсем не глупы.

— Спасибо, но откуда вам знать?