Дэвид Балдаччи: Чистая правда

Хармс сделал глубокий вдох, наполнив легкие пропитанным дождем воздухом, и посмотрел в полуприкрытое окно. Неожиданно он превратился во все еще редкое животное: невиновного человека в тюрьме.

За прошедшие годы Руфус убедил себя, что зло, точно раковая опухоль, пряталось внутри него. Он даже подумывал о самоубийстве, которое стало бы наказанием за то, что он отнял жизнь у другого человека, и что ужаснее всего, у ребенка. Но Хармс был глубоко религиозным человеком и обратился к Богу давно, а не когда попал в тюрьму. Он не мог совершить грех и лишить себя того, что даровал ему Всевышний. К тому же он знал, что убийство девочки приговорило его к загробной жизни в тысячи раз страшнее той, что была у него сейчас. Поэтому он не особенно туда спешил, считая, что пока лучше находиться здесь, в сотворенной руками людей тюрьме.

Теперь Руфус понял, что его решение жить дальше было правильным. Бог все знал — и удержал его от греха ради этого момента. С ошеломляющей ясностью Хармс вспомнил мужчин, которые пришли за ним на гауптвахту в тот вечер. Перед его мысленным взором снова появились лица, и форма, и знаки различия — его товарищи по оружию. Он помнил, как они окружили его, точно волки добычу, осмелевшие от того, что их много, слышал ненависть в их словах. То, что они тогда с ним сделали, убило Рут Энн Мосли. И его тоже — во всех смыслах.

Для тех людей Руфус Хармс был сильным, здоровым солдатом, который никогда не сражался за свою страну, и он получил то, что заслужил — так они, вне всякого сомнения, считали. Теперь он стал мужчиной среднего возраста и медленно умирал в клетке за преступление, совершенное много лет назад. И не видел даже намека на правосудие на свой счет.

Однако, несмотря на все это, Руфус Хармс смотрел в привычную темноту своей камеры, чувствуя, как его охватывает одно-единственное страстное желание: после двадцати пяти лет страданий от жуткой, испепеляющей вины, которая мучила его, ни на мгновение не отступая, он решил, что теперь пришла его очередь. Руфус сжал в руках потрепанную Библию, подаренную матерью, и пообещал Богу, не оставившему его в самые трудные мгновения, что это обязательно произойдет.

Ступеньки, которые вели в здание Верховного суда США, были широкими и, казалось, бесконечными. Подниматься по ним — все равно что взбираться на гору Олимп, чтобы попросить аудиенции у Зевса, что на самом деле и происходило в реальности. На фасаде над главным входом выгравировано: ПЕРЕД ЗАКОНОМ ВСЕ РАВНЫ. Историческая фраза родилась не в каком-нибудь важном документе или на заседании суда, а в голове архитектора по имени Кэсс Гилберт, который спроектировал и построил здание. И блестяще решил пространственную задачу: эти слова безупречно поместились на место, отведенное Гилбертом для запоминающейся юридической фразы.

Великолепное здание возвышалось над землей на четыре этажа. По иронии судьбы Конгресс выделил деньги на его строительство в 1929 году, том самом, когда рухнула фондовая биржа, что привело к Великой депрессии. Почти треть из девяти миллионов ушла на покупку мрамора.

С внешней стороны здание отделано великолепным вермонтским мрамором, доставленным сюда целой армией грузовиков; четыре внутренних двора — мрамором с жеодами из Джорджии; большинство полов и стен внутри, кроме Большого зала, — молочно-белым мрамором из Алабамы. Под ногами лежит итальянский и кое-где в других местах африканский мрамор. Колонны сделаны из блоков итальянского мрамора, добытого в карьерах Монтарренти и привезенного в Ноксвилл, штат Теннесси. Там обычные люди превратили блоки в колонны высотой в тридцать два фута, которые стали украшать здание, ставшее с 1931 года профессиональным домом для девяти выдающихся мужчин, а с 1981‑го — по меньшей мере одной женщины. Кто-то считал здание прекрасным образцом коринфского стиля в греческой архитектуре, другие называли его дворцом для безумных удовольствий королей, а не местом разумного отправления правосудия.

И, тем не менее, со времен Джона Маршалла [2] Джон Маршалл (1755–1835) — председатель Верховного суда США в 1801–1835 гг., один из родоначальников американской правовой системы. Верховный суд защищал и трактовал Конституцию США и обладал правом объявить акт, принятый Конгрессом, противоречащим Конституции. Эти девять человек могли приказать действующему президенту предоставить им пленки и документы, которые приведут к его отставке и позору. Верховный суд, возглавляющий американскую юридическую систему, наравне с законодательной властью Конгресса и исполнительной президента, в соответствии с постулатами отцов‑основателей являлся равноправной ветвью правительства. И он этим пользовался, своими решениями по всем важным вопросам подчиняя себе и формируя волю американского народа.