Уильям Лэндей - Мишн-Флэтс

– Можно подняться на купол? – спросил я.

– А зачем вам туда? – удивилась девушка.

Я ответил более или менее откровенно:

– Сам пока не знаю.

Она пожала плечами. Не слишком убедительный ответ. Однако она взяла ключи, мы вышли из пристройки и обошли церковь. Девушка открыла неприметную боковую дверь.

При других обстоятельствах я бы непременно позвонил кому-нибудь, чтобы иметь напарника в этом опасном предприятии – так, на всякий случай, спину прикрывать. Но обстоятельства были таковы, что мне лучше было действовать на собственный страх и риск.

Однако если Брекстон действительно наверху, то встретиться с ним нос к носу, в одиночку довольно большая глупость с моей стороны.

Где Джон Келли? Как он мне сейчас нужен! И где его постоянно черти носят!

Я достал листок бумаги и написал на нем телефон Гиттенса.

– Я пробуду наверху минут десять, – сказал я девушке. – А вы пока, пожалуйста, позвоните по этому номеру. Сообщите, что Бен Трумэн находится здесь.

А уж как отреагирует Гиттенс – это его дело. Захочет – явится. Больше ничего для своей безопасности я придумать не мог.

Я медленно, с опаской поднялся по узкой винтовой лестнице. На самом верху дверка, через которую можно протиснуться только боком. Поэтому эту дверь так легко замаскировать снаружи.

И вот я на мостике. Ощущение неприятное – боковая стенка слишком низкая, держаться за нее можно только совсем опущенной рукой, то есть серьезной опоры нет. А высота – примерно третий этаж. К стене жаться тоже не очень получается – проход полуметровый.

Через несколько секунд я освоился, огляделся – никого – и двинулся вперед по кругу. Не прошел я и пары метров, как я увидел его. Брекстон, опираясь на локти, лежал на спине и пристально смотрел на меня.

Секунду мы смотрели друг на друга, как удав и кролик. Правда, кто был удавом, кто кроликом, понять было трудно.

Затем я выхватил из кобуры пистолет (Господи, второй раз за неделю!).

Брекстон не шевельнулся, по-прежнему спокойно и изучающе глядя на меня.

Я стоял, нацелив на него дуло тяжелого пистолета.

Вдруг шорох за спиной – и глухой удар, который до странности звонко отдался внутри моей головы.

Стало темно.

Когда я открыл глаза, я лежал ничком на мостике, щекой на досках. Самого момента перемещения из вертикального в горизонтальное положение я решительно не помнил.

Надо мной стоял Джун Верис. В его руках была деревянная дубинка, похожая на дубинку Келли.

– Что таращишься, гнида! – сказал он.

Я продолжал смотреть на него.

– Опусти глаза, пидер! – прорычал Верис и снова занес дубинку.

Я быстро потупил взгляд и медленным движением руки потрогал свою макушку. Она была мокрая. В голове стояла тупая боль.

Верис спросил, обращаясь к Брекстону:

– Что будем делать, братишка?

Я машинально поднял на Вериса глаза. И тут же был наказан.

Дубинка жикнула в мою сторону. Боли не было, просто я опять вырубился.

Я очнулся с ощущением внутреннего покоя, все плыло перед глазами, но внутри царило сладкое равнодушие.

– Сказал же тебе, пес, зенки в пол, а не на меня!

Меня обыскали. Верис нашел мой бумажник с полицейским жетоном.

– А, коп поганый!.. Братишка, что будем делать с этой мразью?

Издалека донесся голос:

– Оставь его. Все в порядке, можешь идти.

Шаги. Верис прошел к дверце и исчез за ней.

Я в достаточной степени пришел в себя, чтобы поднять голову и посмотреть на Брекстона.

Тот держал в своих руках мою девятимиллиметровую «беретту».

– Серьезная пушка.

Он вынул магазин, затем передернул затвор, чтобы освободить патронник. Патрон полетел вниз и упал на красный ковер.

– Ты зачем сюда приперся? – спросил Брекстон.

– Прокурор Кэролайн Келли хочет тебя арестовать.

– Ты один пришел?

Я кивнул. Лучше бы я этого не делал. В голове словно чугунный шар с места сорвался и ударил в затылок. Я решил в дальнейшем попусту не трясти головой.

– Да.

– Ты действительно из штата Мэн? – спросил Брекстон, разглядывая полицейский жетон.

– Да.

– Я того прокурора не убивал, – сказал Брекстон.

– Ну да! – сказал я.

– Ты слушай сюда: я того прокурора не убивал!

– Это не имеет значения.

– Что ты имеешь в виду?

– Прокурор обязан и хочет допросить тебя. Вот ты и скажешь на допросе: я ни в чем не виноват.

– Ага, так мне прокурорша и поверила! Они вбили себе в голову, что я пришил ихнего товарища. А чтоб я на кого из полиции руку поднял – ни-ни, ни разу в жизни! Себе дороже!