Уильям Лэндей - Мишн-Флэтс

– Грег Крейвиш слушает. – Палец так и остался вознесенным в воздух, пока Крейвиш говорил монотонным голосом: – Да. Еще не знаю. Хорошо. Отлично. Всего доброго.

Когда он закончил с телефоном, я вернулся к прерванному разговору:

– Я бы хотел принять участие в расследовании.

– Разумеется. Вы нашли тело. Вы важный свидетель.

– Свидетель – это конечно... Однако мне бы хотелось не только дорогу перекрывать.

– Шериф, не допустить к месту преступления посторонних – важный элемент расследования. Если в суде вылезет, что кто-то мог – хотя бы теоретически – подбросить улики на место преступления, тогда все расследование псу под хвост.

Крейвиш говорил важным тоном и смотрел на меня так, словно я уже был виноват в том, что место преступления оказалось «загрязненным».

– Послушайте, этот парень погиб в моем городе, – сказал я. – К тому же я с ним однажды беседовал. Словом, мне бы хотелось быть в гуще событий. Что бы вы ни говорили, но в этих краях я главный.

Крейвиш театрально кивнул: дескать, понимаю-понимаю.

– О'кей. Добро пожаловать в гущу событий.

Однако выражение его лица говорило о другом: конечно, вы тут шериф и тут мой избирательный округ и не дело, если этот пришлый народ оттеснит вас в сторонку; поэтому в моих интересах ободрить вас и разрешить вам какое-то время путаться у нас под ногами.

Керт наконец распрямился.

– Офицер, – обратился он ко мне, благополучно позабыв про «шерифа Трумэна», – пресса уже в курсе?

– Пресса?

– Ну да, пресса – газеты, телевидение.

– Спасибо за разъяснение. Сам знаю, что такое пресса. Дело в том, что у нас тут, считай, никакой прессы нету. Есть газетка, но так – на общественных началах, про наши городские дела. Ее выпускает Дэвид Корнуэлл в одиночку. В основном информация про школьные дела да погода. Остальное Дэвид придумывает.

– Ничего этому Дэвиду не сообщайте, – приказал Керт.

– Что-то сказать ему придется. В городке такого размера кота в мешке не утаишь.

– Понятно. Но тогда хотя бы без деталей. Или возьмите с него слово помалкивать. Он готов на услугу?

– Не знаю. Никогда ни о чем не просил.

– Так попросите.

На том разговор с Кертом и закончился – большего я не удостоился. Он содрал перчатки с рук, бросил их на носилки и зашагал прочь, никак не откомментировав свои выводы из осмотра.

– Мистер Керт! – окликнул я его.

Он остановился.

Я глупо мигал и молчал. На языке вертелось ядовитое: «Шериф Трумэн, а не офицер!» Но сказать это вслух я не решился.

– Всего доброго, мистер Керт.

Керт, в свою очередь, пережил момент внутреннего колебания.

Словно взвешивал, наплевать на меня или тут же вырвать мне сердце и растоптать его ногами.

Кончилось тем, что он просто кивнул и пошел восвояси.

– Всего доброго, шериф Трумэн, – бормотнул я себе под нос, когда детектив Эдмунд Керт был уже далеко и не мог меня слышать.

Через несколько минут вся кавалькада машин пришла в движение и скрылась из виду.

Я остался один напротив домика.

Вокруг воцарилась привычная тишина, только гагары покрикивали на озере.

Из леса вдруг появился Дик Жину. Очевидно, он давно ждал за кустами отъезда чужаков.

Дик остановился рядом со мной и, задумчиво роя правой ногой сосновые иголки, спросил:

– Ну и что будем делать теперь, шериф?

– Понятия не имею, Дик.

Керт заблуждался насчет секретности.

Немыслимо утаить такое событие в провинциальном городке.

Никаких секретов в Версале, штат Мэн. Информация мигом разошлась по городу, как сотрясение по паутине, когда в нее попадает муха.

Подробности о найденном мертвом теле стали известны уже в тот же день, а через сутки каждый версалец имел точное представление, кого и в каком состоянии нашли в бунгало.

К счастью, в наших краях народ не пугливый, и убийство Боба Данцигера возбудило больше любопытства, чем страха.

В «Сове» и в заведении Мак-Карона только об этом и говорили. На следующее утро в «Сове» ко мне подсел Джимми Лоунс и объявил, что если мне понадобится помощь, то он немного разбирается в оружии. Бобби Берк слезно просился в бунгало – поглядеть на место преступления. Словом, все лопались от любопытства.

– Как он выглядел – труп? – донимала меня Дайан.

Мы сидели за покером в участке – таким образом мои друзья обычно помогали мне коротать скучные воскресные ночные дежурства. Дайан в этих случаях была самым серьезным игроком. Она курила «Мерите», прикуривая одну сигарету от другой, играла предельно осторожно, без риска и почти никогда не проигрывала, когда на кону были большие деньги. Но сегодня Дайан играла рассеянно. Ее, как всех, снедало любопытство.