Марио Пьюзо - Крестный отец

Обдуманно неторопливым движением Вито Корлеоне вытащил из бокового кармана пачку денег, отсчитал пять десяток.

— Держи, вот тебе за него. Я выкинул револьвер после того налета. — И улыбнулся.

В ту пору Вито Корлеоне еще не знал, какое действие оказывает на людей эта улыбка. Мороз пробегал от нее по коже, ибо она не таила в себе угрозы. Он улыбался как бы в ответ на шутку, понятную ему одному. Но оттого, что появлялась эта особенная улыбка на его лице лишь как предвестница чьей-то смерти, и шутка была на самом деле не столь уж непонятна, и глаза его при этом не улыбались, — оттого страшно делалось, когда этот человек, внешне всегда уравновешенный, благоразумный, обнажал свое истинное нутро…

Клеменца покачал головой:

— Не надо мне денег.

Вито спрятал деньги в карман. Он выжидал. Они понимали друг друга — он и эти двое. Клеменца и Тессио знали, что это он убил Фануччи, и хоть ни тот ни другой никому о том не говорили, в ближайшие недели об этом знал весь квартал. С Вито Корлеоне начали обращаться как с лицом, заслуживающим уважения. А он по-прежнему не делал попыток прибрать к рукам кормушки, оставшиеся после Фануччи, — не обирал лавочников, не навязывался с покровительством к содержателям притонов.

Дальше последовало неизбежное. Однажды вечером жена Вито привела с собой соседку, вдову. Вдова была уроженка Италии, порядочная, честная женщина. С утра до ночи она крутилась по хозяйству в заботах о своих осиротевших детях. Ее сын, паренек шестнадцати лет, приносил жалованье домой и, как принято в Италии, целиком, в нераспечатанном конверте, отдавал матери; так же поступала и семнадцатилетняя дочь, портниха. Вечерами садились всей семьей нашивать пуговицы на картонки — каторжный труд за мизерную сдельную плату. Звали соседку синьора Коломбо.

Жена Вито Корлеоне сказала:

— Синьора пришла просить, чтобы ты оказал ей услугу. У нее неприятности.

Вито ждал, что у него попросят денег, и был готов их дать. Но выяснилось другое. Синьора Коломбо держала собаку, в которой души не чаял ее младший сынишка. Кто-то из жильцов нажаловался владельцу дома, что собака лает по ночам, и он велел вдове от нее избавиться. Синьора Коломбо слукавила и все же тайком оставила пса. Домовладелец, узнав, что его обманули, приказал жиличке съезжать с квартиры. Она божилась, что на сей раз непременно исполнит его волю, и действительно отдала собаку. Но хозяин уже рассвирепел и не желал отступиться. Либо она очистит помещение сама, либо ее выставят с полицией. А ее малыш заливался такими горючими слезами, когда собачку увозили к их родным на Лонг-Айленд! И зачем? Их все равно гонят из дому…

Вито Корлеоне мягко спросил:

— Отчего вы обращаетесь за помощью ко мне?

Синьора Коломбо кивком указала на его жену:

— Это она меня научила.

Он удивился. Жена не выпытывала у него, зачем он в тот вечер стирал свои вещи. Ни разу не спросила, откуда берутся деньги, когда он не работает. Вот и сейчас лицо ее оставалось бесстрастным… Вито сказал своей соседке:

— Я могу дать вам денег — переезд, то да се, — вас это устроит?

Женщина затрясла головой, на глазах у нее выступили слезы.

— Здесь живут все мои друзья, все подружки, с которыми я вместе росла в Италии. Как я поеду на чужое место, где никого не знаю? Пускай хозяин разрешит мне остаться здесь — попросите его за меня.

Вито наклонил голову:

— Ладно. Вам не придется уезжать. Завтра же утром с ним потолкую.

Жена улыбнулась — это было приятно, хотя он не подал виду. У синьоры Коломбо еще оставались сомнения.

— Вы уверены, что он не откажет, наш хозяин?

— Синьор Роберто? — сказал Вито удивленно. — Конечно. Он же в душе добряк. Ему просто нужно объяснить — когда он узнает, в каком вы бедственном положении, он вам посочувствует. И не волнуйтесь больше. Не надо так расстраиваться. Берегите здоровье, у вас ведь дети.

Домовладелец, мистер Роберто, ежедневно наведывался на улицу, где стояли в ряд пять его домов. Он подвизался как padrone, то есть поставлял крупным корпорациям в качестве рабочей силы итальянцев, только что сошедших с корабля на американскую землю. Вырученные деньги вкладывал в жилые дома. Уроженец Северной Италии, человек образованный, он не испытывал ничего, кроме презрения, к этим южанам с Сицилии и из Неаполя, что набивались, как тараканы, в его дома и разводили насекомых и крыс, бросая мусор во двор и в ус не дуя, что портят его имущество. Он был не злой человек, примерный муж и отец, но непрестанные заботы о своем имуществе, о заработке, о расходах, неизбежных для владельца недвижимости, вконец истрепали ему нервы, и он постоянно находился во взвинченном состоянии. Когда его остановил на два слова Вито Корлеоне, мистер Роберто отозвался резковато. Резковато, но не грубо, потому что эти южане имеют привычку чуть что хвататься за нож, — впрочем, этот был на вид как будто смирный.