Глеб Соколов - Ставок больше нет

Артур вышел из квартиры, сел в «мерседес»…

Прямо к дому подъезжать не решился. Оставил автомобиль за несколько кварталов, – «Мерседес» с сидящим в нем человеком слишком заметен…

Предчувствия оправдались: дверь Мацыгинского подъезда начала открываться.

Полночь миновала, – пробили на Спасской башне часы, в нескольких мобильных телефонах сработали сигналы планировщика. В воздухе повисло напряжение.

Анатолий Геннадиевич попеременно смотрел на хронометр и на вход в колокольню. Ровно в десять минут первого из черного проема вышел Антон.

В неширокую щель выскользнул мальчик. Замер, долго смотрел по сторонам. Затем медленно двинулся по тротуару в ту же сторону, что и в предыдущий раз.

Вот он стал невидим, – дом скрывал его от Артурчика.

Гаспарян не торопился покидать убежище: не было плана. Наитие, способность предугадать события толкнули приехать сюда. Ему казалось: ночью произойдет важное, он разгадает тайну. Управляя машиной, перестал верить предчувствиям.

Что теперь делать? Отправиться следом? И что потом?!

«Вот же!..» – Артурчик чуть было не хлопнул себя ладонью по лбу. Простой набор действий показался идеальным решением.

Всем хотелось кинуться навстречу, – никто не сделал ни шагу.

Ветви ели, у которой стоял Холмогоров, слегка зашевелились, – подул ветер. Кто-то тронул Анатолия Геннадиевича за рукав. Он обернулся.

– Найден труп молодой женщины…

Он торопливо вышел из-за контейнера, зашагал мимо качелей к переулку. Мальчик уже исчез. Гаспарян не двинулся вслед: ему нужен был «мерседес».

Переулок совершенно безлюден, только в самом его конце из припаркованного «ленд ровера» старой модели неожиданно вылез человек, хлопнул дверью, включил сигнализацию, решительно пошагал куда-то прямо по проезжей части… Гаспарян не успел рассмотреть незнакомца.

Холмогоров посмотрел на Гахария, потом опять повернулся в сторону двигавшегося к ним молодого человека.

– Это Агата… Подруга его брата, Юрия, – Гахария кивнул на приближавшегося Рубцова.

Что-то в облике Рубцова показалось Холмогорову странным. Слишком скованные движения… Лицо, как мел… Эта неестественная бледность была заметна издалека.

…Запустив двигатель, медленно поехал вперед. Приближаясь к мацыгинскому переулку прибавлял скорость. Мимо его дома проехал так, как едет по пустой ночной улице человек, торопящийся оказаться наконец в своей постели.

Перекресток со светофором… Горел красный.

Обнимая большую черную собаку сын Мацыгина – на знакомом месте. Как и в прошлый раз в темноте у дерева стояла черная фигура.

– Они разрубили ее на куски. Вот фотографии, – продолжал Гахария. – Если еще не ужинали, лучше не смотреть.

Шеф обернулся, глянул на фотографии. Зрелище жуткое.

– А это точно она? – как бы между делом, так спрашивают о третьестепенном вопросе, поинтересовался Холмогоров.

– Да… Хотя лицо… – Гахария не сразу подобрал нужное выражение. – Тоже сильно пострадало!.. Но мы ее опознали…

Агент по-прежнему держал фотографии в руках. И смотрел теперь не на шефа, а на приближавшегося парня.

Свет долго не переключался – Гаспарян видел: Черный человек жестикулирует. У него сыном Мацыгина шел какой-то эмоциональный разговор.

Артурчик испытал досаду, когда красный сменился желтым и почти без паузы – зеленым. Он резко тронулся, за несколько секунд проскочил мимо места, где стояли двое. Повернул направо…

Короткий переулок был забит машинами, но свободное место Гаспарян все же отыскал.

Несколькими ловкими маневрами загнал «мерседес» между синим микроавтобусом «фольксваген» и разбитой «тойотой» – судя по толстому слою грязи, – покрывал крышу, бока и изуродованный передок, – давно стояла без движения.

Заглушил двигатель, выключил фары, уставился в зеркало.

Вычислительный центр располагался в суперсовременном здании на окраине Москвы. Интерьеры – как в офисах богатых нефтяных корпораций: в холлах – обитые черной кожей кресла, кадки с карликовыми пальмами. Лампы на потолке, матовые плафоны на стенах лили мягкий электрический свет.