Робин Кук - Хромосома-6

На улице было светло как днем от поднявшейся на востоке полной луны. Небо покрывали серебристо-лиловые кучевые облака. Ночной воздух, тяжелый от влажности, был недвижим. Из джунглей, оглашая окрестности, почти непрерывно неслась какофония из жужжания, щебетания, нытья, время от времени прорезаемая истошными воплями. К этой музыке Бертрам за долгие годы настолько привык, что не обращал на нее внимания.

До здания муниципалитета было всего несколько сотен ярдов, и все же Бертрам отправился туда на машине. Так быстрее, а любопытство росло с каждой минутой. Заехав на стоянку, он заметил, как необычно оживлены всегда дремавшие солдаты, как они суетятся возле караулки, бряцая оружием. Стоило Бертраму выключить фары и выйти из машины, как он оказался под прицелом неспокойных глаз стражей порядка.

Шагая к зданию, Бертрам заметил свет, сочившийся из щелок в ставнях, закрывавших окна конторы управляющего Зоной на втором этаже. Поднявшись по лестнице, он миновал темную приемную, где обычно сидел Аурильо, и прошел к Зигфриду.

Управляющий сидел за столом, взгромоздив ноги на край столешницы. В здоровой руке он держал коньячную рюмку, плавно покачивая ее. Рядом в пальмовом кресле с такой же рюмкой сидел Камерон Макиверс, шеф службы безопасности. Освещалось помещение одной-единственной свечой – той, что стояла в черепе. В слабом мерцании свечи было много простора для густых теней, и казалось, будто многочисленные чучела животных подавали признаки жизни.

– Спасибо, что пришли в такой безбожный час, – выговорил Зигфрид с обычным немецким акцентом. – Плеснуть коньячку?

– А понадобится? – спросил Бертрам, придвигая еще одно пальмовое кресло поближе к столу.

– Это никогда не повредит, – усмехнулся Зигфрид.

Камерон взял коньяк со столика. Этот здоровенный шотландец, заросший бородой, из которой торчал красный нос картошкой, был расположен к выпивке любого сорта, хотя, понятное дело, предпочтение отдавал виски. Вручив Бертраму рюмку, он вновь уселся и занялся своей.

– Обычно меня поднимают с постели среди ночи, когда беда приключается с кем-то из животных, – заговорил Бертрам. Он пригубил коньяк и глубоко вздохнул. – Сегодня, чувствуется, речь идет совершенно о другом.

– Верно, – подтвердил Зигфрид. – Прежде всего должен вас похвалить. Опасение насчет Кевина Маршалла, высказанное вами днем, оказалось вполне обоснованным и своевременным. Я попросил Камерона распорядиться, чтобы марокканцы последили за ученым, и точно: уже вечером он, Мелани Беккет и одна из хирургических сестер проехались до самой площадки, откуда мы производим высадку на остров Франчески.

– Дьявольщина! – воскликнул Бертрам. – Они попали на остров?

– Нет, – сказал Зигфрид. – Так, поиграли немного с плотиком для еды. Еще они заезжали в гости к Альфонсе Кимбе и беседовали с ним.

– Меня это бесит до смерти! – вспыхнул Бертрам. – Мне не нравится, что кто-то лезет к острову и ведет беседы с нашим пигмеем.

– Мне тоже, – согласно кивнул Зигфрид.

– Где они сейчас? – спросил Бертрам.

– Мы отпустили их по домам, – ответил Зигфрид. – Но не раньше чем нагнали на всех троих страху божьего. Не думаю, что они отважатся на такое еще раз, во всяком случае, некоторое время.

– Мне этого мало! – кипятился Бертрам. – Тут бонобо разбиваются на две группы, а теперь я еще и из-за этих людей психовать должен. Увольте!

– Случившееся похуже того, что животные живут двумя стадами, – заметил Зигфрид.

– И то и другое плохо, – стоял на своем ветеринар. – И то и другое может внести сумятицу в отлаженный ход программы, а то и положить ей конец. Считаю, что следует вновь вернуться к моему предложению засадить всех обезьян в клетки, поместив в центре животных. Клетки у меня на острове есть. Труд невелик, а проводить отлов станет проще простого.

С той минуты, как Бертрам убедился, что бонобо живут двумя сообществами, он упрямо твердил, что лучше выловить всех обезьян и держать их по отдельности в клетках там, где есть возможность за ними приглядывать. Но Зигфрид его переупрямил. Бертрам даже подумывал, не обратиться ли ему через голову Зигфрида напрямую к боссу в Кембридже, но по зрелом размышлении отказался от затеи, которая могла внушить руководству «Генсис» опасение за будущее программы с бонобо.

– Мы собрались не для дискуссий! – твердо и резко произнес Зигфрид. – И не отказываемся от содержания обезьян в изоляции на острове. Когда все только начиналось, мы вместе решили, что так будет лучше всего. Я и сейчас так считаю. Зато случай с Кевином Маршаллом вызывает у меня беспокойство из-за моста.