Харлан Кобен - Не говори никому

Представляете, какое потрясение для маленького ребенка?

Через несколько минут глаза Ти Джея закрылись, он погрузился в сон.

– Ударился о дверь, – объяснил Тириз. – Вот и все. Слепой ведь, чего ж еще ожидать?

– Придется оставить его на ночь, – сказал я. – Все будет нормально.

– Как? – Тириз смотрел на меня. – Как оно когда-нибудь будет нормально, если у него кровь не останавливается?

Я не ответил.

– Заберу я его отсюда.

Он явно не имел в виду больницу.

Тириз полез в карман и вытащил пачку банкнот, однако я угрюмо выставил вперед ладонь и сказал:

– Зайду еще раз, попозже.

– Спасибо, что приехали, док. Я ценю.

Я чуть не напомнил ему, что приехал ради ребенка, а вовсе не ради него, но, как всегда, промолчал.

«Аккуратней, – думал Карлсон, чувствуя, как учащается пульс, – только аккуратней».

Они – Карлсон, Стоун, Крински и Димонте – сидели за столом в кабинете помощника окружного прокурора Лэнса Фейна. Фейн, амбициозный, юркий, похожий на ласку человечек, с изогнутыми бровями и таким желтым, восковым лицом, что оно, казалось, могло потечь при малейшей жаре, начал совещание.

– Пора сцапать этого придурка, – сразу же сказал Димонте.

– Минуточку, – остановил его Фейн. – Доложите мне все так, чтобы сам Алан Дершовиц [18] Алан Дершовиц – адвокат, который помог оправдать О. Джея Симпсона. захотел бы упрятать его за решетку.

Димонте кивнул напарнику:

– Давай, Крински. Заведи меня.

Крински открыл блокнот и начал читать:

– Ребекка Шейес была убита двумя выстрелами в голову, произведенными с близкого расстояния из автоматического оружия калибра девять миллиметров. Оружие было найдено в ходе обыска в гараже доктора Дэвида Бека.

– Отпечатки пальцев? – осведомился Фейн.

– Нет. Зато баллистическая экспертиза подтвердила, что это тот самый пистолет, из которого была застрелена жертва.

Димонте ухмыльнулся и спросил:

– У кого-то, кроме меня, напряглись соски?

Брови Фейна дрогнули.

– Продолжайте, – кивнул он Крински.

– В ходе того же обыска недалеко от дома доктора Бека, в урне, была найдена пара перчаток из латекса. На правой перчатке обнаружены следы пороха, а доктор Бек – правша.

Димонте задрал на стол ноги в ботинках из змеиной кожи и провел зубочисткой по губам.

– Да, милый, еще, еще! Мне так приятно!

Фейн нахмурился. Крински, не поднимая глаз от блокнота, облизнул палец и перевернул страницу.

– На этой же перчатке найден волос, совпадающий по цвету с волосами Ребекки Шейес.

– О Господи! Господи! – застонал Димонте в притворном оргазме. А возможно, и в настоящем.

– Тест волоса на ДНК займет некоторое время, – продолжал Крински. – На месте преступления обнаружены отпечатки пальцев доктора Бека, хотя и не в лаборатории, где было найдено тело.

Крински закрыл блокнот. Все перевели взгляд на Фейна.

Фейн встал и потер подбородок. Даже без клоунады Димонте в комнате царили азарт и оживление. Казалось, само слово «арест» висит в воздухе, наполняя все кругом вспышками тщеславия. Ведь такое громкое дело – это обязательные пресс-конференции, звонки политиков, фотографии в газетах.

И только у Ника Карлсона осталось пусть крошечное, но сомнение. Он беспокойно скручивал и раскручивал листок бумаги и никак не мог остановиться. Что-то маячило на периферии сознания, еще неопределенное, хотя уже не дающее покоя, мелкое и назойливое, как муха. В доме доктора Бека нашли массу «жучков», телефонные аппараты тоже прослушивались. Кто-то за ним следил. И почему-то только Карлсона заинтересовал вопрос: кто именно?

– Лэнс? – поторопил Димонте.

Помощник прокурора откашлялся.

– Вы знаете, где именно находится сейчас доктор Бек?

– На работе, – ответил Димонте. – Я отправил двух ребят за ним присматривать.

Фейн кивнул.

– Давай, Лэнс, – уговаривал Димонте, – сделай это для меня, дружок.

– Для начала позвоним мисс Кримштейн, – отозвался Фейн. – Из чистой вежливости.

Шона рассказала Линде почти все, умолчав лишь о появлении призрака на экране. И не потому, что поверила в эту историю, сама она была почти что убеждена в компьютерном происхождении «Элизабет», а потому, что так хотел Бек. «Не говори никому». Шоне не нравилось скрывать что-либо от Линды, но она не могла подвести Дэвида.

Линда молча слушала, глядя подруге в глаза. Она не перебивала, не шевелилась, даже ни разу не кивнула. Когда Шона закончила, Линда спросила: