Харлан Кобен - Второго шанса не будет

Во сне Тара ко мне не приходит, а если и приходит, боги великодушно стирают сон из моей памяти. Впрочем, не исключено, что я преувеличиваю. Можно выразиться иначе: сама Тара мне действительно не снится, но снится светлый фургон с фальшивыми номерными знаками штата Нью-Джерси и краденым магнитным логотипом. Во сне я слышу приглушенные звуки, которые кажутся мне детским плачем. В фургоне Тара, в этом у меня нет теперь сомнений, но я не иду на звук. Ноги по щиколотку увязли в ужасной грязи. Я просто не могу двигаться. Просыпаясь, я размышляю о том, что и так понятно: «Неужели Тара была от меня так близко?» И еще: «Будь я чуть посмелее, сумел бы ее тогда вытащить или нет?»

Судья, долговязый старшеклассник с добродушной физиономией, дал свисток и поднял над головой руки. Игра закончилась. «Хо-хо!» – выкрикнул Ленни. Ребятишки в растерянности переглянулись. «Кто выиграл-то?» – спросил один, другой пожал плечами. Команды выстроились для финального рукопожатия, как это делается в играх на кубок Стэнли.

Черил поднялась и потрепала меня по спине:

– С победой, тренер.

– Да, немало я вложил в эту команду, – согласился я.

Она улыбнулась. Ребята потянулись в нашу сторону. Я поздравил их строгим кивком. Мать Крэга принялась раздавать цветные пакетики с арахисом, мамаша Дэви – коробочки с чем-то под названием «Ю-Ху», странным заменителем шоколада, пахнущим, как мел. Я сунул в рот арахис.

– Ну, как на вкус? – поинтересовалась Черил.

– А что, по-разному бывает? – Я посмотрел на родителей и почувствовал себя в этой компании совершенно чужим.

Подошел Ленни:

– Отличная победа, а?

– Точно. Мы чемпионы.

Он жестом предложил мне отойти в сторону. Я повиновался. Отойдя от родителей на достаточное расстояние, Ленни сказал:

– Состояние Моники уже почти оценено, мелочи остались.

– Хорошо, – равнодушно откликнулся я. Меня и впрямь это не волновало.

Ни я, ни Моника завещаний не составляли. Из года в год Ленни твердил мне, что сделать это необходимо, мол, надо в письменной форме определить, кто получит твои деньги, кто должен ухаживать за родителями, и так далее, и тому подобное. Но я пропускал его совет мимо ушей. Мы собирались жить вечно. А завещания там всякие, они… они для покойников.

Ленни мгновенно поменял тему:

– Может, в футбол сгоняем?

Для тех, кто не знает элементарных вещей, объясняю: футбол – это настольный футбол.

– Я и без того чемпион мира, – напомнил я Ленни.

– Вчера был чемпионом.

– Неужели нельзя хоть немного просто погреться в лучах славы? Я еще не готов отказаться от этого занятия.

– Ясно.

Ленни направился к семье. К нему подбежала дочь Марианна. Она размахивала руками, как сумасшедшая. Ленни покорно склонил голову, вытащил из кармана бумажник и протянул ей купюру. Марианна чмокнула его в щеку и умчалась. Покачивая головой, Ленни смотрел ей вслед и улыбался. Я отвернулся.

Самое худшее – или, вернее сказать, самое лучшее? – заключалось в том, что я до сих пор сохранял надежду.

Вот что мы обнаружили в тот вечер в дедушкиной хибаре: труп сестры, волосы Тары в целлофановом пакете (анализ на ДНК подтвердил принадлежность) и розовый с черными пингвинами комбинезончик Тариного размера.

А вот чего мы не обнаружили ни тогда, ни впоследствии: деньги, то есть выкуп, документы сообщников Стейси и самой Тары.

Вот именно. Дочери моей мы так и не нашли.

Лес обширный и густой, а могила маленькая. Скрыть ее нетрудно, например забросать булыжниками. А может, могилу разрыл какой-нибудь зверь и утащил содержимое в кусты. И может, останки валяются теперь в нескольких милях от дедовой хибары. Или в нескольких десятках миль.

Не исключено также (хотя этой мыслью я не делюсь ни с кем), что нет никакой могилы.

В общем, надежда живет. Подобно беде, она пока таится, но время от времени дает о себе знать, лукаво посмеивается и никогда не оставляет. Не скажешь даже, какая из этих любовниц более жестокосердна.

Полиция и ФБР предполагают, что моя сестра связалась с очень нехорошими людьми. Никто до конца не уверен, что первоначально они замышляли убийство или похищение, но большинство сходится на том, что кто-то ударился в панику. Может, они исходили из того, что меня с Моникой не будет дома и придется иметь дело с одной только няней. А увидев нас, кто-то – быть может, наркоман или просто психопат – выстрелил. А вслед за ним и другой (оттого баллистическая экспертиза и показала, что в нас с Моникой палили из разного оружия). А потом они похитили ребенка. И, в конце концов, избавились от Стейси, вкатив ей слишком большую дозу героина.