Харлан Кобен - Второго шанса не будет

– Я ведь уже говорил вам… – Пауза. Я с трудом переваривал новые сведения. – На ней были джинсы и красная блузка.

– Выходит, она уже оделась?

Я вспомнил шум душа. Я вспомнил, как она вышла из ванной, откинула волосы, села на кровать и натянула джинсы.

– Да.

– Точно?

– Точно.

– Знаете мы прочесали весь дом. И так и не нашли красной блузки. Джинсы – дело иное. Их у нее несколько пар. Но никакой красной блузки. Вам это не кажется странным?

– Минуту. А рядом с ней одежда не лежала?

– Нет.

«Чушь какая-то», – мелькнуло у меня в голове.

– Надо посмотреть в шкафу, – сказал я.

– Да мы уж смотрели. Но разумеется, действуйте. В случае удачи, может, объясните нам, каким образом вещи, которые на ней были, вновь очутились в гардеробе? Вам это тоже, наверное, любопытно?

Я не двинулся с места.

– У вас есть оружие, доктор Сайдман?

Очередной поворот темы. Я старался поспевать за Риганом, но голова у меня кружилась.

– Да.

– Какое?

– «Смит-и-вессон», тридцать восьмой калибр. Это еще отцовский.

– И где он сейчас?

– В спальне, в шкафу. На верхней полке, в специальном ящичке.

Риган пошарил у себя за спиной и извлек железный ящик.

– Этот?

– Он самый.

– Откройте.

Он бросил мне ящичек. Я подхватил на лету. Металл, выкрашенный в неопределенный цвет, оказался прохладным на ощупь. Но дело не в этом. Ящик был поразительно легким. Я набрал код замка и откинул крышку. Полистал бумаги (паспорт на машину, купчая на дом, опись имущества), но лишь затем, чтобы взять себя в руки. Револьвера не было.

– И в вас, и в вашу жену стреляли из тридцать восьмого, – сказал Риган. – Похоже, ваш куда-то пропал.

Я не сводил глаз с ящичка, словно ожидая, что оружие вот-вот материализуется из ничего. Связать концы с концами не удавалось.

– Как он мог исчезнуть? У вас есть какие-нибудь догадки на сей счет?

Я молча покачал головой.

– Тогда вот еще что.

Я вопросительно посмотрел на Ригана.

– В вас с Моникой стреляли из разных револьверов.

– Извините?

– Да, мне тоже было трудно поверить, – кивнул Риган. – Но баллистическую экспертизу проводили дважды. Система и калибр одинаковые, стволы разные. При этом вашего «смит-и-вессона» в наличии нет. – Риган театрально пожал плечами. – Что бы это значило? Помогите разобраться, Марк.

Я посмотрел на детективов. Лица мне не понравились. Я вспомнил, о чем предупреждал меня Ленни.

– Мне нужно позвонить адвокату, – решительно заявил я.

– Уверены?

– Да.

– Что ж, звоните.

Мать стояла на пороге кухни, нервно потирая руки. Что из сказанного она услышала? Судя по ее мимике, немало. Мама выжидательно подняла брови. Я кивнул, и она пошла звонить Ленни. Я сложил на груди руки, но так сидеть было неудобно. Я принялся постукивать ногой по полу. Тикнер снял очки, взглянул на меня и впервые открыл рот:

– Что у вас в сумке?

Я молча посмотрел на него.

– В спортивной сумке, которую вы постоянно ощупываете? – уточнил Тикнер. Голос был простодушен и даже плаксив, явно не соответствуя очертаниям лица. – Что в ней?

Да, я с самого начала допустил большую ошибку. Надо было послушаться Ленни. Надо было сразу ему позвонить. Теперь я и не знал, что сказать. Послышался голос матери. Она просила Ленни поторопиться.

Я безуспешно искал более или менее правдоподобный ответ, когда пронзительный звук отвлек мое внимание.

Зазвонил телефон – тот самый, что похитители прислали тестю.

Тикнер с Риганом ждали ответа.

Я извинился и, не давая им времени возразить, поспешно вышел из гостиной. В руке я сжимал телефон. В глаза мне ударил солнечный луч. Я прищурился и посмотрел на панель мобильника. Кнопка ответа была расположена иначе, чем на моем.

На противоположной стороне улицы две девочки в ярких шлемах вовсю накручивали педали велосипедов. У одной на руле развевались розовые ленты. Когда я был маленьким, в этом районе жило человек десять детей моего возраста. Мы часто собирались после уроков. Не помню уж, во что мы играли, – во всяком случае, не в бейсбол или что-нибудь в этом роде, для таких игр мы были недостаточно организованы. Нас увлекали тайники, погони, нападение, защита. Считается, что детство в предместье – пора невинности, но как же часто день у нас кончался слезами, по крайней мере для одного участника игры. Мы спорили до хрипоты, меняли союзников, объявляли войну и заключали мир. Как водится, назавтра все забывалось. Игра начиналась с чистого листа. Составлялись новые коалиции. И следующий парнишка прибегал домой в слезах.