Харлан Кобен - Второго шанса не будет

Я часто разговариваю с Верном. Как-то они привезли к нам на весенние каникулы Верна-младшего и Перри. Мы отлично провели время. Верн взял меня на рыбалку. Раньше я никогда не сидел с удочкой. Мне понравилось это занятие. В следующий раз, говорит, поохотимся. «Ни за что», – сказал я, но Верн умеет убеждать.

С Эдгаром Портсманом я почти не общаюсь. Он присылает подарки Таше на день рождения. Дважды звонил. Надеюсь, как-нибудь приедет повидаться с внучкой. Но между нами слишком многое стоит. Ничего ведь не изменилось. Может, дело в неврозах Моники. А может, мы с ней просто были несовместимы. Насколько мне известно, большинство психологических проблем коренится в физиологии, в гормонах, а обстоятельства жизни – уже потом. Не исключено, что ничего нельзя было поделать. Но так или иначе, каковы бы ни были изначальные причины, оба мы ничего не предприняли для спасения Моники.

Лидия – или, если угодно, Лариса Дейн – отделалась легким испугом. Ей грозило обвинение в убийстве, но она сделала двойное сальто – меня, дескать, использовали – и чисто приземлилась. Теперь она снова знаменитость – состоялось загадочное возвращение Пикси по имени Трикси. Лидия играет в фильме, со слезами рассказывает историю своих мучений в жестких руках Хеши. Публика рыдает. Хеши ужасен. Лидия прекрасна. Говорят, скоро запустят телесериал.

Что до контрабандной торговли детьми, ФБР решило «задействовать закон», а это означает, что плохие люди должны предстать перед судом. В данном случае плохие люди – это Стивен Бакар и Дениз Ванеш. Но оба мертвы. Официально власти продолжают вести расследование, однако никому не интересно, чей ребенок где оказался. Оно и к лучшему, мне кажется.

Мы с Рейчел живем вместе. И как может быть иначе, мне представить себе трудно. Стоит подумать о том, что я вдруг потеряю ее, и мне становится буквально физически плохо. Тем не менее, что-то меня гнетет. Слишком много всего накопилось за десятилетия. Я понимаю, что заставило ее тогда позвонить мне ночью, а потом оказаться у больницы, и все же… И все же я не способен забыть, что именно ее взбалмошность привела в конце концов к беде и смерти. Конечно же, я ни в чем не виню Рейчел. Есть и еще кое-что. После смерти Моники у нас с Рейчел появился еще один шанс. И это порождает какое-то странное чувство. Я попробовал поделиться с Верном, но он обозвал меня дураком. Вполне вероятно, он прав.

Раздался звонок в дверь. Я чувствую, как меня кто-то дергает за ногу. Да, это Таша. Она уже вполне ко мне привыкла. И то сказать, дети привыкают куда легче, чем взрослые. Напротив, на диване, расположилась Рейчел. Она сидит, подогнув под себя ноги. Я смотрю на нее, перевожу взгляд на Ташу, и странное чувство, в котором есть и головокружительный восторг, и страх, охватывает меня. То и другое – восторг и страх – ныне мои постоянные спутники. Поодиночке они редко отваживаются выходить.

– Секунду, ягодка моя, – говорю я дочери. – Давай-ка дверь откроем.

– Давай.

Это посыльный. В руках у него пакеты. Я приглашаю его войти. Глядя на обратный адрес, я испытываю знакомую боль. Посылка от Ленни и Черил Маркус из Каслтона, штат Нью-Джерси.

– Это мне? – Таша вопросительно смотрит на меня.

Полиции про Ленни я так ничего и не сообщил. Доказательств все равно не было – только его признание. Для суда этого недостаточно. Но решил я молчать по иной причине.

Подозреваю, Черил все знает. Наверное, с самого начала знала. Мне вспоминается ее взгляд на лестнице и то, как она оборвала Ленни, когда в тот вечер мы с Рейчел пришли к ним домой. Я думаю: что это было? Злость или страх? По-моему, последнее.

Дело в том, что Ленни прав. Он действительно совершил преступление ради меня. Что было бы, уйди он просто из моего дома? Не знаю. Может, все обернулось бы еще хуже. Ленни спрашивал, поступил бы я на его месте так же. В то время, может, и нет. А вот Верн – наверняка да. Потому что он лучше меня. Ленни хотел уберечь мою дочурку, не жертвуя при этом собственной семьей. И попал в ту еще переделку.

О Боже, как же я по нему скучаю! Я часто думаю, насколько большую роль он всегда играл в моей жизни. Случается, я тянусь к телефону и начинаю набирать его номер. Но всегда останавливаюсь посредине. С Ленни я больше говорить не буду. Никогда. Это я знаю точно. И от этого меня охватывает нестерпимая боль.

Я вспоминаю пытливое выражение на лице у Коннера во время футбольного матча. Я вспоминаю Кевина на футбольной площадке и Марианну после бассейна (у нее пахли хлоркой волосы). Я вспоминаю, какой красавицей стала Черил после рождения детей.