Франк Шетцинг - Стая

Под потолком косо висели три батискафа.

— На каком хотела выйти Ли? — спросил Эневек.

— На «Дипфлайте-3», — сказала Уивер.

Они попробовали несколько кнопок на пульте управления. Ничего не сработало.

— Должно действовать. — Взгляд Эневека тревожно метался по пульту. — Росковиц говорил, что у нижней палубы автономное электропитание. — Он склонился ниже и прочитал надписи. — Нашёл! Вот функция спуска. Выбираю «Дипфлайт-3», чтобы Ли ничего не досталось, если она ещё прибежит сюда.

Уивер потянула за рычаг, но вместо «Дипфлайт-3» опустился «Дипфлайт-2».

— Ну, неважно, — нервно сказал Йохансон. — Мы не можем терять время.

Они подождали, пока батискаф опустится до уровня пирса. Уивер прыгнула в лодку и открыла оба купола. Тело Рубина казалось неправдоподобно тяжёлым, голова болталась, глаза смотрели в пустоту. Они погрузили его в кресло второго пилота — и теперь всё было готово.

Его сон об айсберге. Тогда, во сне, он знал, что ему придётся уйти вниз. Айсберг растает, и он опустится на дно неведомого океана…

Чтобы встретить там — кого?

Уивер

— Ты не пойдёшь, Леон.

Эневек удивлённо поднял голову:

— То есть?

— Не пойдёшь, я сказала. — Ступня Рубина торчала из кабины. Уивер наступила на неё, загоняя внутрь. Ей казалось кощунственным так грубо обращаться с мёртвым, хоть Рубин и предатель. Но в эту минуту они не могли позволить себе ни пиетет, ни промедление. — Спущусь я.

— С чего это вдруг?

— Так будет правильней.

— Ни за что. — Он взял её за плечи. — Карен, это опасно и может иметь смертельный исход.

— Я знаю, какой исход, — тихо сказала она. — У нас у всех не особенно большие шансы на другой исход, но ваши чуть выше. Возьмите лодку и пожелайте мне счастья, хорошо?

— Карен! Почему?

— Тебе обязательно знать, почему?

Эневек неотрывно смотрел ей в глаза.

— Позвольте мне напомнить, что мы теряем время, — вмешался Йохансон. — Почему бы вам обоим не остаться наверху, а вниз уйду я?

— Нет. — Уивер пристально смотрела на Эневека. — Леон знает, что я права. «Дипфлайтом» я управляю лучше вас обоих. Я спускалась на «Альвине» на тысячу метров. Я знаю батискафы лучше, чем любой из вас, и…

— Чепуха, — воскликнул Эневек. — Я управляю этим аппаратом не хуже тебя.

— …кроме того, это мой мир. Глубокое синее море, Леон. С детства. С десяти лет.

Он открыл рот, чтобы возразить, но Уивер положила ему палец на губы и помотала головой.

— Хорошо, ты, — прошептал Эневек. Она огляделась:

— Откроете шлюз и выпустите меня наружу. Не знаю, что будет. Может, Ирр тут же нападут на нас, а может, и ничего. Будем думать позитивно. После того, как я уйду, выждите минуту, если позволят условия, и берите вторую лодку. Но не следуйте за мной. Просто оставайтесь под волнами, да смотрите, держитесь подальше от корабля. Мне, может, придётся погружаться очень глубоко. Потом… — Она сделала паузу. — Ну, кто-нибудь уж нас выловит, верно? Эти штуки оборудованы спутниковыми передатчиками.

— Со скоростью двенадцать узлов придётся пилить до Гренландии или до Шпицбергена двое суток, — сказал Йохансон. — Не хватит горючего.

— Ну, не унывать!

Она почувствовала тяжесть на сердце. Быстро обняла Йохансона. Она помнила, как они вместе спаслись от цунами на Шетландах.

Они обязательно увидятся снова!

— Отважная девушка, — сказал Йохансон.

Потом она обеими ладонями взяла лицо Эневека и крепко поцеловала его в губы. Ей бы никогда не отпускать его. Так мало они говорили, так мало успели сделать из того, чего хотелось обоим…

Только не впадать в сентиментальность.

— Удачи тебе, — тихо сказал Эневек. — Самое большее, через пару дней мы снова будем вместе.

Одним прыжком она очутилась в кабине. «Дипфлайт» слегка покачнулся. Она легла на живот, приняла удобное положение и нажала на кнопки. Купола закрылись. Пробежала глазами по приборам. Всё работало.

Подняла вверх большой палец.

Мир живых

Йохансон подошёл к пульту, открыл шлюз и привёл лодку в движение. Они смотрели, как «Дипфлайт» опускается на воду и как расходятся стальные переборки. Показалась морская тьма. Ничто не ринулось оттуда внутрь корабля. Уивер изнутри отсоединила страховочную цепь, чтобы освободить лодку, и начала погружение. Захваченные пузырьки воздуха мерцали на стеклянных куполах. Одна за другой блёкли краски, размывались очертания, пока от лодки не осталась только тень.