Франк Шетцинг - Стая

— Ваше последнее выступление…

— Ах, перестаньте. Я с утра до ночи только и делаю, что держу страстные речи. Спичрайтеры за мной не поспевают. Никто из них уже не знает, что мне говорить. Я им твержу: внушайте уверенность. Американский народ должен видеть решимость верховного главнокомандующего, который сделает всё необходимое, чтобы выиграть эту битву, пусть враг хоть как угодно скрывается. Народ должен откуда-то черпать силы. Нет, мы никого не собираемся убаюкивать, мы должны готовиться к худшему, но мы разберёмся ! Но ко всему примешивается их собственный страх, и я спрашиваю себя, да прислушиваются ли они ко мне вообще?

— Да, сэр, к вам прислушиваются, — заверила его Ли. — Вы в настоящий момент один из немногих, кого вообще слушают. Вас да немцев.

— Да, немцы. — Глаза президента сузились. — Верно ли, что немцы планируют собственную миссию?

Ли чуть не свалилась с беговой дорожки. Что это опять за чушь?

— Ничего подобного. Во главе мира сейчас стоим мы. Нас уполномочила ООН. Германия координирует Европу, но они работают в тесном контакте с нами. Посмотрите хотя бы на Ла-Пальму.

— Тогда почему ЦРУ рассказывает мне эти байки?

— Потому что эти слухи распространяет Джек Вандербильт.

— Ах, Джуд.

— Да, он был и остаётся интриганом.

— Детка, когда вы займёте то место, какого заслуживаете, Вандербильта рядом с вами не будет.

Ли медленно выдохнула. Она стала чересчур эмоциональной. Слишком высунулась и в этот момент выдала себя. Это нехорошо. Надо помнить о суверенитете.

— Естественно, — с улыбкой сказала она, — я вижу в Джеке не проблему, а партнёра.

Президент кивнул.

— Русские прислали нам группу, которая детально проинформировала ЦРУ о положении на Чёрном море. Мы в постоянном контакте с Китаем. Про немцев это, наверное, болтовня. У меня нет впечатления, что они ведут свою игру, но вы же знаете, какие слухи сейчас идут в прессе. Нет, мы можем быть довольны. Уже одно то прекрасно, сколько людей разных наций находят себя в Боге теперь, когда сатана вышел из моря. — Он провёл рукой по глазам. — Итак, на какой вы стадии? Я не хотел бы спрашивать об этом при других, Джуд, не хочу ставить вас в неудобное положение, заставлять вас что-то приукрашивать, но сейчас, наедине со мной, будьте откровенны. Как — далеко — мы — продвинулись?

— Мы стоим перед самым прорывом.

— Как близко?

— Рубин считает, что если всё будет хорошо, то он управится за день-два. В лаборатории всё уже удалось. Есть пахучее вещество, посредством которого Ирр сообщаются. Мы уже производим это вещество искусственно и…

— Избавьте меня от подробностей. Значит, Рубин сделает?

— Он абсолютно уверен, сэр, — сказала Ли. — И я тоже.

Президент поджал губы:

— Я полагаюсь на вас, Джуд. Есть ли ещё какие-нибудь сложности с вашими учёными?

— Нет, — солгала она. — Всё идёт прекрасно.

Почему он об этом спросил? Неужто Вандербильт…

Спокойно, Джуд. Ну, спросил и спросил. Случайно. Болтать — не в интересах Вандербильта. Этот жирный мешок хоть и трепло, но не станет же он плевать против ветра.

— Сэр, — сказала она. — Мы уже очень многое можем. Я вам обещала довести дело до конца, и я это сделаю. Мы спасём мир. Его спасут Соединённые Штаты Америки. Вы спасёте мир.

— Прямо как в кино.

— Лучше, чем в кино.

Президент угрюмо кивнул. Потом неожиданно улыбнулся. Это была не та лучистая улыбка, которая так отличала его. Но в ней было что-то от его неизменной воли к победе, которой она восхищалась и за которую уважала его.

— С нами Бог, Джуд, — сказал он и отключился.

Ли осталась на своей беговой дорожке и вдруг спросила себя, а смогут ли они действительно это сделать.

Combat Information Center

Какие бы тайны ни содержало вражеское послание из моря, биохимия человека требовала своего, и желудок Шанкара красноречиво возвещал об этом, так что Кроув, в конце концов, не выдержала его урчания и отправила Шанкара есть.

— Не хочу я есть, — отбивался Шанкар.

— Ну, ради меня, — упрашивала Кроув.

— У нас нет времени на еду.

— Сама знаю. Но что проку, если от нас останутся одни побелевшие кости. Я-то питаюсь хотя бы «Лаки Страйк». Иди, Мёррэй, съешь чего-нибудь, и с новыми силами приступим.

Шанкар ушёл, и она осталась одна.

Ей было необходимо побыть одной. Причина была вовсе не в Шанкаре — он ей очень помогал. Но он акустик. С внечеловеческим образом мышления у него складывалось туго, и к своим лучшим идеям Кроув приходила, когда вокруг неё не было никого и ничего, кроме сигаретного дыма.