Питер Джеймс - Убийственно просто

– Что вы сегодня ели на обед? – неожиданно спросил он.

Девушка удивленно уставилась на него:

– Что я сегодня ела на обед?

– Да. – Брэнсон внимательно следил за ее зрачками. Они переместились вправо. Режим памяти!

Мозг человека делится на левое и правое полушария. Одно полушарие – вместилище долгосрочной памяти, а в другом происходят творческие процессы. Когда человеку задают вопрос, его зрачки почти всегда смещаются в сторону полушария, задействованного для ответа. У некоторых памятью заведует правое полушарие, а у некоторых – левое; творческое полушарие – и другое.

Когда человек говорит правду, его зрачки смещаются в сторону полушария памяти; когда он лжет – в сторону творческого. Брэнсон научился распознавать, где у человека какое полушарие. Вначале он задавал простой, так называемый контрольный вопрос, вроде того, что сейчас. В таких случаях лгать незачем.

– Я сегодня вообще не обедала.

Сержант решил, что пора сделать новый ход.

– Мисс Харпер, насколько вы в курсе дел своего жениха?

– Я, знаете ли, полгода была его секретаршей. Едва ли найдется что-то, чего я не знаю.

– Значит, вам известно о его компании на Каймановых островах?

На лице девушки отразилось неподдельное изумление. Зрачки сместились влево. Режим выдумки. Значит, лжет.

– На Каймановых островах?! – переспросила она.

– Он и его партнер… – Помедлив, Брэнсон достал записную книжку и перелистал несколько страниц. – Марк Уоррен. Вам известно, что у них там имеется оффшорная компания? «Эйч-Ви пропертиз интернешнл»?

Эшли молча смотрела на сержанта.

– «Эйч-Ви пропертиз интернешнл»?!

– Совершенно верно.

– Нет, я о ней впервые слышу.

Брэнсон кивнул:

– Ладно…

Тон ее голоса едва заметно измениться. Благодаря Рою Грейсу он понимал почему.

– Вы расскажете мне что-нибудь еще?

– А я ничего больше и не знаю. Я надеялся, что вы меня просветите.

Зрачки Эшли вновь на секунду дернулись влево. Опять придумывает!

– Нет, – покачала она головой. – Мне очень жаль, но…

– Возможно, дело яйца выеденного не стоит, – развел руками Брэнсон. – В конце концов, кто не хочет уйти от налогов?

– Майкл человек практичный. И хороший бизнесмен. Но он никогда не делал ничего противозаконного!

– А я этого, мисс Харпер, и не утверждаю. Я просто пытаюсь сказать, что вы, возможно, не до конца знаете человека, за которого выходите замуж. Только и всего.

– Что вы имеете в виду?

Сержант вновь примирительно вскинул руки. Пять минут седьмого. Ему пора.

– Возможно, и ничего, – улыбнулся Брэнсон. – Однако нельзя упускать ни единой зацепки.

Ответной улыбки сержант так и не дождался.

Невероятно захламленный трейлер, где обитал Дэви, стоял вплотную к домику его отца на окраине Льюиса. Из окна виднелся двор, заваленный обломками машин. Дэви смотрел по старенькому телевизору с мигающим изображением американский полицейский сериал «Закон и порядок». Его любимый персонаж – крутой детектив Рейнальдо Кертис, держа за грудки хулигана, сверлил его грозным взглядом.

«Я с тебя не слезу, усек?» – прорычал Рейнальдо.

Дэви, в мешковатых джинсах и бейсболке, повернутой назад козырьком, плюхнулся на продавленный диван и впился зубами в шоколадный батончик «туинки», которые он каждую неделю заказывал по почте из Штатов.

– Да, подонок! – поддержал он своего кумира. – Я с тебя не слезу, усек?

У ног Дэви на драном линолеуме валялись остатки ужина – бифштекса с жареной картошкой. Впрочем, другого мусора хватало с избытком, – работая на пару с отцом, он тащил к себе все, что попадалось на глаза. Этот хлам почти сплошняком покрывал пол его владений, а также полку и стол.

Рядом лежали останки рации, подобранной пару ночей назад. Дэви все собирался ее починить, но как-то руки не доходили. Он лениво повертел в руках корпус уоки-токи.

Вдоль корпуса тянулась глубокая трещина. От него отвалился большой кусок и выпали две батарейки – он подобрал их с дороги, куда они упали. Он действительно собирался починить рацию, но как-то забыл о ней. С памятью у него и впрямь было неважно – он забывал почти все, не в состоянии удержать это в голове.

Почти все.

Вокруг постоянно творилось нечто, для него совершенно бессмысленное. Жизнь напоминала головоломку, где всегда не хватает нескольких фрагментов. Причем важных фрагментов. В настоящий момент перед ним лежала головоломка под названием «рация», состоящая из четырех «фрагментов»: треснувшего корпуса, двух батареек и еще одной штуки вроде крышки.