Майкл Роботэм: Пропавшая

Наконец я успокаиваюсь, и меня отводят в палату. Мэгги дает мне маленький стаканчик с каким-то сиропом, и вскоре я чувствую себя, как Алиса в стране чудес. Я словно уменьшаюсь, и белые лоскуты постельного белья кажутся мне арктическими льдами.

Во сне меня преследует клубничный запах блеска для губ, и я ощущаю мятное дыхание пропавшей девочки в оранжево-розовом купальнике. Ее зовут Микки Карлайл, и она вбита в мою память, как в скалы – обломок корабля, выбеленный солнцем, – белый, как ее кожа и волоски у нее на руках. Ее рост – четыре фута. Она хватает меня за рукав и говорит: «Почему ты меня не нашел? Ты ведь обещал моей подруге Саре, что найдешь меня».

Она говорит это тем же тоном, каким говорила Сара, когда просила у меня стаканчик мороженого: «Вы мне обещали. Вы сказали, что угостите меня, если я расскажу, что случилось».

Микки пропала недалеко отсюда. Из окна, возможно, видно Рэндольф-авеню. Это ряд крепких кирпичных домов, когда-то бывший дешевым викторианским кварталом, где теперь квартиры стоят сотни тысяч фунтов. Я мог бы копить десять лет или двести – все равно мне было бы не по карману купить там квартиру.

Я до сих пор вижу лифт, старомодную металлическую клетку, дребезжавшую и лязгавшую между этажами. Шахту огибала лестница. Микки выросла, играя на этой лестнице, а после школы давала там импровизированные концерты, так как акустика была великолепной. Она пела пришепетывая: у нее выпал передний зуб.

С тех пор прошло три года. Мир забыл ее историю, потому что надо было обсуждать новые проблемы и ужасаться другим преступлениям, переживать гибель королевы красоты, войну с терроризмом, плохое поведение спортсменов… Но Микки не исчезла. Она все еще здесь. Она – призрак, сидящий напротив меня на каждом празднике, голос, звучащий у меня в голове, когда я ложусь спать. Я знаю, что она жива. Я чую это нутром. Я знаю, но ничего не могу доказать.

Три года назад, когда она вошла в мою жизнь, была первая неделя школьных каникул. Восемьдесят пять ступенек, и потом тьма – она исчезла. Как может пропасть ребенок в доме, где всего пять этажей и одиннадцать квартир?

Мы обыскали каждую из них – каждую комнату, каждый шкаф, каждый закуток. Я осматривал одни и те же места снова и снова, почему-то ожидая, что она вдруг обнаружится там, несмотря на все предыдущие поиски.

Микки было семь лет, у нее были светлые волосы, голубые глаза и беззубая улыбка. В тот последний день многие видели ее одетой в купальник и красные полотняные туфли; ее волосы украшала белая лента Алисы [13] …белая лента Алисы… – Постоянная деталь классических иллюстраций Джона Тенниела (1820–1914) к первым изданиям сказок Льюиса Кэрролла (наст. имя Чарльз Лютвидж Доджсон, 1832–1898) «Алиса в Стране чудес» (1862–1865, опубл. 1865) и «Алиса в Зазеркалье» (1869–1870, опубл. 1871). , а в руках она держала полосатое пляжное полотенце.

Полицейские машины перекрыли улицу, соседи организовали поисковые группы. Кто-то быстро соорудил столик с кувшинами холодной воды и бутылочками с сердечными средствами. В девять часов утра температура поднялась до тридцати градусов, в воздухе стоял запах раскаленного асфальта и выхлопных газов.

Толстый парень в мешковатых зеленых шортах фотографировал. Сначала я не узнал его, хотя сразу понял, что где-то его встречал. Где?

Потом я вспомнил, как вспоминаю всегда. «Коттслоу-парк» – англиканская школа-пансионат в Уоррингтоне [14] Уоррингтон – город в графстве Чешир на северо-западе Великобритании. . Этого злосчастного, неудачливого персонажа звали Говард Уэйвелл, и он учился на три класса младше меня. Моя память одержала очередную победу.

Я знал, что Микки не выходила из здания. У меня был свидетель. Ее звали Сара Джордан, и ей было всего девять лет, но она «знала то, что знала». Сидя на верхней ступеньке, она потягивала лимонад из банки и убирала с глаз тонкие русые волосы. Спутанные прядки прилипли к ее ушам, как кусочки серебряной фольги.

На Саре были сине-желтый купальник, белые шорты, коричневые сандалии и бейсболка. У нее были бледные ноги, покрытые расцарапанными следами комариных укусов. Слишком маленькая, чтобы думать о своем теле, она то сводила, то раздвигала коленки, прижимаясь щекой к холодным перилам.

– Меня зовут инспектор Руиз, – сказал я, присаживаясь рядом с ней. – Расскажи мне еще раз, что случилось.

Она вздохнула и вытянула ноги.

– Я уже говорила, я нажала на кнопку.

– Какую кнопку?