Дэвид Балдаччи - Верблюжий клуб

Шииты считали, что наследником пророка по крови является его зять и двоюродный брат Али ибн Аби Талиб. И для них местом поклонения был Мазари-Шариф, где в «Голубой мечети» покоился Али. Сунниты же, утверждая, что Магомет не назначал наследника, образовали халифаты, дабы продолжить его дело. Сунниты и шииты были согласны в том, что ни один из халифов не возвысился до уровня пророка, однако то, что трое из четырех халифов погибли насильственной смертью, говорило о глубине раскола между мусульманами по этому вопросу.

При секулярном режиме Саддама Хусейна Джамиле разрешалось водить машину, что было совершенно невозможно в Саудовской Аравии. Саудиты руководствуются законами шариата в их самом строгом виде. Согласно этим законам женщины должны постоянно скрывать лицо и руки, они лишены права голоса и могут выходить из дома, лишь имея письменное разрешение своих мужей. За соблюдением этих правил жестко следит религиозная полиция.

В Эр-Рияде получила печальную славу площадь, где каждую пятницу публично наказывали тех, кто нарушил законы шариата. Джамиля однажды с ужасом наблюдала, как пять человек лишились обеих рук, а двое – голов. Более мягким наказанием было битье палкой по пяткам, после которого не оставалось следов, но жертвы, как правило, долго не могли ходить от боли.

Остальной мир предпочитал этого не замечать, после того как король Ибн Сауд, захвативший Аравию и давший стране свое имя, пригласил геологов, чтобы те нашли для него воду. Геологи вместо воды обнаружили нефть. Имея в своих недрах четвертую часть мировых запасов черного золота, правители Саудовской Аравии могли, не опасаясь возмездия, творить все, что им заблагорассудится.

Но Джамиля не до конца соврала своим работодателям. Живя в Багдаде и будучи, как Саддам Хусейн, сунниткой, она не только одевалась как сама того хотела, но и получила хорошее образование. Несмотря на это, Джамиля ненавидела жизнь в условиях диктатуры. Ее друзья и родственники «исчезли», после того как выступили с критикой диктатора. После вторжения американцев в Ирак она молилась о свержении Хусейна, и ее молитвы были услышаны. Она и оставшиеся в живых члены ее семьи поначалу встретили американцев и их союзников как героев, вернувших народу свободу. Но вскоре все начало меняться, и меняться очень быстро.

Однажды, вернувшись с базара, Джамиля увидела, что в результате ошибочного воздушного удара ее дом превратился в развалины. Вся семья, включая двух младших братишек, погибла. После этой трагедии Джамиля перебралась к родственникам в Мосул. Но и те скоро стали жертвами взрыва заминированного автомобиля. Взрыв, естественно, был направлен против оккупировавших Ирак американцев.

После этого Джамиля отправилась в Тикрит, где жил ее двоюродный брат, но война очень скоро заставила ее бежать и оттуда. С тех пор она стала бездомной, пополнив постоянно растущую армию невольных кочевников, то и дело оказывавшихся на линии огня. В одной из этих перебиравшихся с места на место групп она встретила молодого человека, который все твердил, что американцы – всего-навсего империалисты, явившиеся в Ирак только ради драгоценной нефти, и все мусульмане обязаны выступить единым фронтом против этого врага ислама.

Как и большинство приверженцев ислама, Джамиля постоянно принимала участие лишь в одной форме джихада, а именно в «Великом джихаде» – внутренней борьбе, которую каждый человек должен вести с самим собой, чтобы стать хорошим мусульманином. Молодой пропагандист, вне всякого сомнения, говорил о «малом джихаде». Концепция «малого джихада», или «священной войны», появилась чуть ли не одновременно с исламом еще в седьмом веке. Поначалу Джамиля воспринимала слова этого человека как безумный бред, но по мере того, как ее положение ухудшалось, она вдруг заметила, что стала прислушиваться к подобным речам. Слова молодого человека, подкрепленные теми ужасами, которые ей пришлось пережить, начали обретать для нее смысл. Довольно скоро на смену владевшим ею отчаянию и безнадежности пришло совсем иное чувство – гнев.

Прошло совсем немного времени, и Джамиля оказалась в Пакистане, а затем в Афганистане, где ее научили делать такие вещи, о которых она ранее и помыслить не могла. Находясь в Афганистане, она носила паранджу, держала язык за зубами и во всем повиновалась мужчинам. Когда она возвращалась с базара, её фигура распухала, ибо все покупки приходилось держать под одеждой. Ее лицо закрывала резко ограничивающая боковое зрение сетка, и для того чтобы взглянуть в сторону, ей приходилось вертеть головой. Как ей объяснили, покрывало было специально сшито так, чтобы муж мог видеть, что привлекло внимание супруги. Даже после того как талибы ушли, паранджа осталась. Но, как заметила Джамиля, даже те женщины, которые решились сбросить покрывала, не обрели полной свободы, поскольку их мужья, братья и даже сыновья продолжали контролировать их жизнь.