Джеймс Роллинс: Бездна

— Допсик — хороший песик, — прошамкала она. — Допсик — умный. — В углах старушечьего рта пенилась густая, похожая на скисший майонез слюна. — Он все знает. Он умный.

Дорин рывком освободила руку.

— Я… Мне нужно идти.

(тнруха не пыталась удержать ее, сразу же спрятав руку в складках живописного тряпья. Не сводя с нее взгляда и пятясь, Дорин дошла до дверей вагона. Оставшись одна, старуха скукожилась в своей ветоши и погрузилась в какие-то никому не ведомые раздумья. Дорин встретилась взглядом с устремленными на нее глазами щенка. Когда двери вагона закрывались, до нее донеслось бормотание бездомной старухи:

— Допсик… Он знает… Он знает, что сегодня мы все умрем.

13 часов 55 минут по тихоокеанскому поясному времени (11 часов 55 минут по местному времени) Алеутские острова, Аляска

Утром того дня, когда должно было произойти солнечное затмение, Джимми Помотук с привычной осторожностью прокладывал путь вверх по обледенелому склону. Его пес по кличке Нанук трусил на несколько шагов впереди. Здоровенный маламут [1] Маламут — северная ездовая собака родом с Аляски и арктических районов Канады. Получила свое название от коренных жителей Аляски — племени маламутов. хорошо знал эту дорогу и мог бы добраться до конечного пункта самостоятельно, но, будучи преданным компаньоном, не хотел оставлять хозяина.

Устало шаркая за старым псом, Джимми вел за собой троих английских туристов: двух мужчин и одну женщину. Их путь лежал к Ледяному пику — высшей точке этого окруженного морем клочка земли, одного из Лисьих островов. Его предки, инуиты, [2] Инуиты — самоназвание эскимосов. приходили сюда, чтобы поклоняться великому Орке, устанавливали деревянных идолов и бросали священные камни со скалы в море. Впервые, еще мальчиком, его привел на это священное место прадед. Это случилось почти тридцать лет назад.

Теперь это место было обозначено на всех туристических картах наряду с другими достопримечательностями острова, и суденышки компании «Зодиак», перехватывая туристов с многочисленных круизных лайнеров, ненадолго останавливавшихся в этих холодных широтах, высаживали свой человеческий груз на пристани живописного поселка Порт-Рой-сон. Помимо этого, привлекавшего своей стариной и экзотичностью поселка, еще одной достопримечательностью острова являлся Ледяной пик. В ясный день вроде того, что выдался сегодня, с него была видна вся гряда Алеутских островов, нескончаемой дугой уходившая за горизонт. Этот вид, который предки Джимми считали бесценным, теперь стоил шестьдесят долларов в разгар туристического сезона и сорок — во все остальные дни.

— Долго нам еще, черт побери, тащиться? — послышался недовольный голос за спиной Джимми. — Я себе уже всю задницу отморозил!

Джимми обернулся. Он предупреждал эту троицу, что по мере подъема на вершину будет становиться все холоднее. Туристы были облачены в одинаковую одежду от Эдди Бауэра — куртки, рукавицы и ботинки, — но все эти шмотки вплоть до последнего стежка на них были сейчас совершенно бесполезны. Забавно: на спине парки, в которую облачилась женщина, до сих пор болталась бирка с ценой.

Указав рукой в сторону холма, за вершиной которого только что скрылась собака, Джимми сказал:

— Еще один подъем, и мы на месте. Идти осталось минут пять, не больше. А там вас ждет теплая хижина.

Недовольный турист посмотрел на циферблат часов и выругался себе под нос.

Джимми страдальчески закатил глаза и двинулся дальше. Если бы не чаевые, которые он рассчитывал получить в конце этого пешего тура, он с радостью скинул бы всю троицу со скалы. То-то славное получилось бы жертвоприношение богам океана, которым поклонялись его предки! Однако об этом оставалось только мечтать, и Джимми, как случалось всегда, поплелся дальше. Вскоре они достигли вершины.

Позади него раздался ошеломленный выдох, вырвавшийся разом из трех глоток. Джимми обернулся, готовый произнести заученную наизусть речь о значении этого места, но тут же увидел, что восклицания туристов были вызваны отнюдь не ошеломляющим видом, открывшимся их взорам. Они плотнее укутывались в свои одежки, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра.

— Как же здесь холодно! — проговорил, стуча зубами, второй мужчина. — Надеюсь, затвор моей фотокамеры не замерзнет. Будет страшно обидно проделать такой путь до этого проклятого места и не сделать ни одной фотографии.

Руки Джимми непроизвольно сжались в кулаки, однако он постарался, чтобы в его голосе не прозвучала враждебность.