Джеймс Роллинс - Бездна

Миюки приподнялась на заднем сиденье и воскликнула:

— Смотрите!

Впереди забрезжил солнечный свет. Лесная дорога кончалась.

— Наконец-то, — пробормотал Джек.

Джип выехал из джунглей, и взглядам его пассажиров открылся восхитительный вид. Прямо перед ними раскинулась широкая бухта, посверкивая в лучах предвечернего солнца, а посередине ее уступами поднимался гористый остров, окруженный болотами. С того места, где ехал джип, был виден коралловый риф. Он окружал маленький остров, окрашивая воду в розовый и нефритовый цвета.

— Это остров Темуен, — сообщила Карен. — Нан-Мадол находится на его дальней стороне и смотрит на океан.

Карен вывернула руль и направила машину по крутому спуску к двухполосному стальному мосту, который соединял берег с островком. Спустившись с возвышенности, они оказались в тени, поскольку солнце заслонили высокие горные кряжи, и вскоре джип уже катил по мосту, проезжая над коралловыми островками и глубокими синими водами лагуны.

Карен продолжала выступать в роли гида.

— В этих бухтах также полным-полно развалин, но они скрыты под водой: колонны, стены, мощенные камнем дороги…. Есть даже маленькая крепость. Во время Второй мировой войны японские военные ныряльщики находили здесь множество гробов из чистой платины.

— Гробов? Да еще из платины?

— Да! Их поднимали в таком количестве, что в период японской оккупации платина стала для острова главной статьей экспорта.

Джек удивленно посмотрел на воду внизу.

— Странно!

— Кстати, здесь было сделано еще одно грандиозное археологическое открытие. На глубине у восточного побережья острова Нахкапуи, вон там, — Карен показала в сторону едва видного отсюда островка к югу, — нашли затонувший каменный город, который получил название Канинве-Намкхет. Местные жители десятилетиями пересказывали легенды об этом острове, но только в последние пять лет дайверы снова открыли его для себя.

Джип подпрыгнул так, что едва не отбил своим пассажирам почки, соскочил с моста и поехал по узкой дороге, которая опоясывала маленький остров. Карен прибавила газу, и вскоре они выехали на залитый солнцем южный берег. Впереди и чуть ниже их взглядам открылись руины Нан-Мадола.

Пораженный этим видом, Джек опустил на колени карту, которую держал в руках. На неглубокой морской глади, словно разбросанные сказочным великаном, лежало около сотни рукотворных островков. Дома и фортификационные сооружения были построены из базальтовых колонн и плит, а жилища по форме напоминали бревенчатые дома американских лесорубов. Вдоль всего этого древнего поселения, защищая его от морских волн, тянулась огромная дамба, также сложенная из базальта.

— Невероятно! — восхитился Джек. — Теперь я понимаю, почему это место называют Тихоокеанской Венецией!

Древний город раскинулся на территории свыше десяти квадратных миль, а улицами ему служили каналы, вдоль которых росли мангровые деревья и папоротники. Городские камни посверкивали на солнце кварцевыми вкраплениями в базальт.

— Нан-Мадол часто сравнивают с Великой Китайской стеной. Весь город построен на фундаменте кораллового рифа, причем улицы-каналы выдолблены также в этом самом рифе. Существует разветвленная сеть тоннелей, соединяющих отдельные островки. Как здорово, что землетрясения, случившиеся в день затмения, обошли Нан-Мадол стороной. Утрата столь ценного памятника истории стала бы подлинной трагедией.

Джек озирался по сторонам, пораженный размерами древнего города.

— Он такой большой!

Карен согласно кивнула. Впереди оставалось еще несколько поворотов, после которых дорога упиралась в край города.

— Это еще она загадка, — сказала она. — Почему город такой большой? Для того чтобы поселение такого размера функционировало нормально, необходимо население в десять раз большее того количества людей, которые сегодня обитают на острове.

— Еще одно доказательство в пользу существования затерянного континента?

— Вполне возможно. — Карен остановила джип в тени мангрового дерева у входа в город и заглушила двигатель, а затем обернулась к Мваху. — Ты говорил, что это место — священное для твоего народа. Прежде чем мы войдем туда, я хочу знать почему.

Глядя в открытое окно, Мваху некоторое время молчал, а когда заговорил, речь его текла медленно, словно причиняя ему боль.

— Это — последний дом нашего древнего учителя Хорон-ко. Он пришел сюда, чтобы умереть.