Дэвид Розенфелт - Первая степень

В суде мы встретились с Дареном Хоббсом, Синди Сподек и Эдвардом Петерсоном, федеральным адвокатом, представляющим интересы ФБР в суде. Хоббс игнорировал меня – он был, разумеется, все еще зол за угрозу сделать то, что я как раз и сделал – вызвать его в суд. Сподек тоже не замечала меня, без сомнения, беря пример со своего шефа.

Топор вызвал меня первым, напомнив, что я должен быть краток, поскольку он уже прочел наше ходатайство. Я пересказал все, что мне было известно о связях Дорси с организованной преступностью и о расследованиях Отдела внутренних расследований и ФБР. Затем я рассказал о Кэхилле-Стайнзе, начиная с его визита ко мне в офис, «признания» в убийстве и сообщения об окровавленной одежде в кустах за стадионом и заканчивая убийством Барри Лейтера.

Думаю, мой рассказ был достаточно интригующим, если не сказать блестящим, но имел крайне отдаленное отношение к материалам ФБР. Было трудно скрыть правду: мы понятия не имеем, что в этих материалах, и наше желание ознакомиться с ними – не что иное, как хватание за соломинку.

И Дилан не заставил себя долго ждать, обнаружив это.

– Ваша честь, это просто попытка найти дополнительные улики, – сказал он. – Адвокат защиты излагает непроверенные данные, чтобы помочь своей клиентке. Даже если суд и поверит в их правдоподобие, чего я категорически не рекомендую, связь рассматриваемого дела с расследованием ФБР – не более чем предположение.

Затем Топор повернулся к Петерсону, государственному юристу, который представил позицию особого агента Хоббса по этому вопросу, а именно сказал, что в материалах следствия, касающихся Дорси, нет ничего, что может быть полезно любой из сторон в данном деле, а также что в них нет никаких упоминаний о Кэхилле-Стайнзе. Петерсон сделал особый акцент на том, что Хоббс – военный офицер, имеющий множество наград как за боевые заслуги, так и за службу в ФБР. И если верить Петерсону, нет никаких причин не верить ему на слово.

Но и на этом Петерсон не остановился.

– Детали этого расследования имеют некоторое касательство к государственной власти, – сказал он. – Эти незначительные новые данные никоим образом не могут повлиять на ход дела, однако их обнародование может повлечь за собой множество новых судебных разбирательств. Материалы, о которых идет речь, по своей специфике должны храниться в тайне – многие из тех, кто сотрудничает с ФБР, делают это только на условиях полной секретности. Если их доверие будет подорвано, это полностью затормозит все дальнейшие расследования.

Но Топор, благослови Бог его душу, был непреклонен.

– Мы не говорим о публикации материалов следствия в «Нью-Йорк таймс», – отрезал он. – Мы говорим о том, что я просмотрю эти материалы в своем кабинете, без посторонних, и решу, имеют они отношение к данному делу или нет.

– При всем моем уважении, ваша честь, – возразил Петерсон, – агент Хоббс настаивает на том, что материалы не имеют ценности для дела.

– И он, возможно, прав. Однако он герой войны, а не судья. И это довольно хорошо уравновешивает ситуацию, поскольку я как раз судья, но не герой войны. Я надеюсь, материалы у вас с собой?

– Как вы и распорядились, ваша честь, – кивнул Петерсон.

– Хорошо. Дайте их мне, я их изучу.

Петерсону оставалось лишь покорно кивнуть, а Хоббсу – встать и выйти. Сподек последовала за ним. Мы победили, но имела ли наша победа какой-то смысл, будет зависеть от того, что Топор обнаружит в материалах следствия.

Дилану оставалось лишь два-три последних штриха для завершения своей части дела. Для этих целей он пригласил нескольких второстепенных свидетелей, которые не сообщали никакой спорной информации и были вызваны лишь для подтверждения мелких фактов и тем самым для поддержки версии обвинения.

Первым свидетелем такого рода была оператор службы 911, которая приняла анонимный звонок, предупреждавший полицию о виновности Оскара Гарсии – информацию, ложность которой была доказана.

Запись разговора была прокручена в суде, хотя я, разумеется, и до того неоднократно ее слышал. Это был женский голос, до некоторой степени искаженный с помощью компьютера или другой электронной техники. Согласно теории Дилана, звонила Лори, и он подкреплял свою версию указанием на то, что звонившая называла Оскара злоумышленником. По мнению Дилана, это был термин, который с большой вероятностью использовал бы полицейский или бывший полицейский.