Жереми Фель - Волки у дверей

Скотт выбросил прут и, задыхаясь от огня, раздиравшего легкие, увидел, что его руки заляпаны мелкими ошметками гнили. А к большому пальцу прилипла извивающаяся белая личинка… Он вытер руки об траву. Вдалеке шумели бьющиеся о берег волны. Он прошел вперед – увидел там, внизу, океан, и ему вдруг захотелось побежать, броситься в бурные воды и без всякой борьбы отдаться на волю течения…

Понимая, однако, что пора уезжать, он повернул назад и пошел по дорожке, что вела к машине, больше ни разу не взглянув на труп своего отца. За весь обратный путь Алиса и он не обмолвились ни словом, а в Сан-Франциско они приехали, когда город заволокло густым туманом. – Все будет хорошо? – спросила она, резко остановившись у дома Дуэйна.

– Да-да, не волнуйся за меня – просто мне нужно собраться с мыслями…

– Ну, тогда справляйся сам, ладно? А я на днях тебе позвоню – у нас намечается вечеринка по случаю новоселья, так что приглашаю от всего сердца.

– С удовольствием приду, можешь не сомневаться, – сказал Скотт, наклонился к ней и расцеловал в обе щеки. Зайдя в квартиру Дуэйна, Скотт направился прямиком в ванную, разделся донага и стал дотошно разглядывать свое тело – вдруг к нему пристали частицы гниющей плоти, от смрада которой он все никак не мог избавиться.

Он открыл кран и принялся отмывать руки, лицо и шею, изведя на это тонну мыла. Войдя потом к себе в комнату, он бросил одежду в мусорную корзину, включил «вертушку» и поставил «Низину» [64] «Низина» («Low» – англ.) – одиннадцатый студийный альбом Дэвида Боуи, вышедший в 1977 году. Дэвида Боуи. Вслед за тем он достал из ящика комода припрятанный косячок и растянулся на кровати, стараясь изо всех сил сосредоточиться только на синтетической музыке [65] Синтетическая музыка – она же синтезированная, или электронная, музыка. , вливавшейся ему в уши, и с нетерпением ожидая, когда начнет действовать «травка». Он все сделал. Между тем на самом деле ничего не изменилось. А чего он ждал, в конце концов? Что все разом исчезнет как по мановению волшебной палочки? По ходу мыслей Скотт вспомнил, что забыл ответить Джоуи, и отправил ему эсэмэску, написав, что валяется в отключке на койке и позвонит ему позже – вечером.

Джоуи и Элизу он знал всего лишь пару недель. Он познакомился с ними на новоселье в квартире-студии, располагавшейся где-то в Миссии [66] Имеется в виду район в Сан-Франциско. , где изначально у него была намечена встреча со студенткой-медичкой, с которой он время от времени переписывался по Интернету. Первым к нему подошел Джоуи, а чуть погодя к ним присоединилась Элиза, и они втроем проболтали целый час на террасе, а потом вместе ушли продолжать вечеринку в квартире на Ной-стрит, которую Джоуи с Элизой делили с начала лета. Хотя с тех пор Скотт изредка спал с Элизой, куда более крепкие узы связывали его с Джоуи. Он учился вместе с Элизой в Художественном институте Сан-Франциско, и на каникулах, перед новым учебным годом, работал над проектом научно-фантастического мультфильма, который задумал еще несколько лет назад. Тот факт, что он был геем и этого не скрывал, ничуть не смущал Скотта, несмотря на некоторую напряженность в их отношениях поначалу и потом, когда в его взгляде и жестах он угадывал умилительно-трогательные, хотя и мимолетные, знаки внимания к себе.

Джоуи, чьи белокурые кудряшки и зажигательная улыбка ввергали в трепет многие сердца в ночных клубах Кастро, сразу же свел его с небольшой группой своих друзей, главным образом студентов, изучавших изобразительное искусство, кино и философию, – людей во всех отношениях замечательных и общительных и так не похожих на прежних его знакомых по Туин-Фолс. Впрочем, Скотт продолжал общаться с некоторыми бывшими друзьями в социальных сетях, невзирая на то, что, хотелось ему или нет, после того как его насильно вывезли из Айдахо, между ними что-то сломалось; та, прежняя жизнь в сравнении с нынешней, в Сан-Франциско, теперь казалась ему чем-то очень далеким и не достойным ни малейшего сожаления. Конечно, ему по-прежнему ужасно не хватало Марты, да и некоторым образом Пола, а в остальном все в его жизни мало-помалу налаживалось – прошлое невольно затягивалось в его памяти серой пеленой забвения. Из новых знакомых Скотта никто не знал историю его жизни, за исключением Джоуи, которому однажды вечером за бутылкой рома у себя в комнате он все рассказал как на духу.

Вот только он не знал, сможет ли когда-нибудь поведать ему или кому еще о том, что сделал этим утром. Он надеялся, что больше никогда в жизни не даст волю жестокости, какая охватила его на той полянке. Действие «травки» и усталость давали себя знать все ощутимее. Скотт положил косячок в пепельницу у изножья кровати и зарылся головой в подушку, чувствуя, как задувающий в открытое окно свежий ветерок ласкает кожу. Часа через два с лишним Скотта разбудил телефон, завибрировавший рядом с бедром. Ворча себе под нос, Скотт с полузакрытыми глазами включил его. Довольно резкий женский голос в трубке спросил Скотта Лэмба. Скотт ответил, что он слушает, тогда женщина в трубке, представившись медсестрой Мемориальной больницы Сан-Франциско, сообщила, что его мать, Мэри Бет Дойл, около полудня вышла из комы. Скотт так и застыл на месте с телефонной трубкой в руке. Вышла из комы. Проснулась.