Ник Стоун - Мистер Кларнет

Высокий, худощавый, в отлично сшитом темно-синем шерстяном костюме. Светло-голубая рубашка и в тон ей шелковый галстук. Карвер напомнил Максу актера массовки из мюзикла двадцатых годов, когда показывали сцены на Уолл-стрит. Короткие белокурые волосы зачесаны назад с пробором посередине. Крепкая челюсть, длинное заостренное книзу лицо, загорелый. Кожа ухоженная, гладкая.

Короткое крепкое рукопожатие.

Карвер указал на черные кожаные кресла-бочонки, стоящие перед круглым столом красного дерева. Подождал, пока Макс сядет, и занял место напротив. У кресла была высокая спинка, и Максу, чтобы увидеть, что находится справа или слева, нужно было податься вперед и вытянуть шею.

Сзади находился бар со стойкой во всю стену, где были выставлены, наверное, все существующие в мире спиртные напитки – зеленые, голубые, желтые, розовые, белые, коричневые. Весело посверкивали прозрачные и полупрозрачные бутылки. Не хватало лишь занавесок из пластикового бисера, неизменного атрибута хорошего борделя.

– Что будете пить?

– Пожалуйста, кофе. Со сливками, без сахара.

Карвер взглянул в дальний конец зала и поднял руку. Немедленно кошачьей походкой приблизилась официантка. Тощая, с высокими скулами и пухлыми губами. Все работники этого клуба, какие попались Максу на глаза, выглядели как модели. Оба бармена точно сошли с рекламных плакатов мужских рубашек и лосьонов после бритья. Служащий за стойкой регистрации был из каталога магазина мужской одежды, а охранник, посматривающий на экран монитора в офисе сбоку, вылитый парень с рекламы диетической колы.

Макс не сразу нашел этот клуб. Здание было настолько неприметным, – обычное пятиэтажное в тупике недалеко от Парк-роу, – что он дважды прошел мимо, прежде чем заметил номер 34, скромно прилепившийся на стене рядом с дверью. Сам клуб располагался на третьем этаже, куда он поднялся в шикарном лифте, сплошь в зеркалах и с полированными медными ручками. Зеркала устроены так, что его отражение простиралось в бесконечность.

Великолепный вестибюль, напоминающий фешенебельный отель. Тишина, как библиотеке. Полы устланы толстыми коврами, повсюду одинаковые черные кресла-бочонки, поставленные так, что сидящих в них людей не видно. Макс даже решил, что кресла свободные, пока не заметил облачко сигарного дыма, поднимающееся из-за спинки одного. Приглядевшись, он увидел торчащие из-за другого кресла мужские ноги в бежевых туфлях-мокасинах. На ближней к нему стене висела картина. Мальчик, играющий на флейте. На мальчике была великоватая ему поношенная военная форма, как показалось Максу, времен Гражданской войны.

– Вы член клуба? – спросил он, желая нарушить молчание.

– Это наше владение, – отозвался Карвер. – Мы имеем сеть таких клубов во всем мире.

– То есть вы занимаетесь клубным бизнесом?

– Не совсем. – На лице Карвера отразилось приятное удивление. – Мой отец, Густав, открыл этот клуб в конце пятидесятых для проведения встреч с особо важными клиентами. Затем появились другие, в том числе и в Лондоне, Париже, Стокгольме, Токио, Берлине… Это вроде как бонус. Если фирма заключает с нами серьезный контракт на определенную сумму, человек, представляющий фирму, становится пожизненным членом клуба. Бесплатно. Мы побуждаем их давать рекомендации своим приятелям и коллегам, которые, разумеется, платят за членство. Так что эти клубы дают немалую прибыль.

– Значит, членом этого клуба нельзя стать, просто заполнив бланк?

– Нет, – усмехнулся Карвер.

Выговор Карвера – приглушение некоторых гласных и подчеркивание других – выдавал «истинного американца», аристократа с восточного побережья. Английская школа, диплом «Лиги плюща». [8] Объединение восьми старейших привилегированных университетов на северо-востоке США.

Амплуа Карвера – герой-любовник. И стареет он с достоинством, не пытается молодиться. Макс прикинул его возраст в сравнении со своим – вероятно, на год или два моложе. Сбалансированная диета, следит за здоровьем. Однако шея в тонких морщинках и в уголках небольших острых голубых глаз «гусиные лапки». С такой золотистой кожей он мог сойти за белого латиноамериканца, аргентинца или бразильца, с корнями в Германии. Несомненно, красив, вот только рот подкачал. Плотно сжатые тонкие губы, точно по ровному месту полоснули опасной бритвой.

Принесли кофе в белом фарфоровом кофейнике. Макс налил себе чашку, добавил из кувшинчика сливок. Кофе был ароматным и крепким, а сливки не оставляли на поверхности маслянистой пленки. Напиток для гурманов. Зерна только что прожарили и смололи. Не то что непонятно какое пойло, получающееся из продукта, который вы прихватываете в супермаркете.