Чарльз Маклин: Домой до темноты

Сам шваркнула трубку на рычаг.

Через минуту телефон опять зазвонил. Сам не ответила. Она обхватила себя за живот и, глядя на свои голые руки, безостановочно раскачивалась.

Прошло пять звонков.

В ночных кошмарах звонок обрывался, прежде чем она успевала ответить. Сам просыпалась в поту, рука ее тянулась к молчавшему телефону. Теперь казалось, что кошмар больше не повторится.

Все-таки легче.

— Ты уверен, что это нужно? — спросила Лора.

— Что за вопрос?

— Все напомнит о ней.

На секунду я онемел. Лора смотрела перед собой.

— Потом не говори, что я не предупреждала.

Мы припарковались на Борго-Сан-Фредиано напротив входа в студию. Такси превратилось в удушающую парилку.

— Раз уж мы здесь, давай зайдем, — сказал я, стараясь не выказывать раздражения, поскольку и так уже запаздывал на очередной разговор в квестуре. — Я вернулся не за тем, чтобы все забыть.

— Я тоже не на экскурсии! — огрызнулась Лора.

Ее разозлило мое предложение осмотреть фрески Фра Анджелико [3] Анджелико, Фра Беато (Блаженный), в миру Гвидо ди Пьеро (ок. 1400–1455) — итальянский художник флорентийской школы, известен триптихом и фресками в монастыре Сан-Марко. в Сан-Марко, пока я торчу в полиции.

— Милая… все будет хорошо. Просто давай с этим закончим.

Понятно, что она нервничала перед встречей с Бейли Грантом и рисунками Софи. Одиннадцать месяцев назад, забирая вещи дочери, я понял, что увидеть ее работы (многие незаконченные) — все равно что заново ее потерять. Тогда Лора не нашла в себе сил пойти со мной. Теперь ей будет тяжелее, гораздо тяжелее.

Она не все знала.

Рисунки обнаружили недавно. Папку и альбом нашла однокурсница Софи, прибирая в шкафчиках гипсовальни. Бейли написал, что работы эти весьма примечательны, однако несколько странны. Так он выразился.

Пока я расплачивался с таксистом, Лора ждала в тени рваного зеленого тента над узким проходом к дому. Близился полдень, солнце припекало шею.

— Я уж и забыла, как все здесь… убого, — сказала жена.

Мы поднялись по крутой мраморной лестнице, летучий аромат масляных красок и скипидара стал гуще. На площадке нас поджидала стройная девушка в джинсах и черной тенниске, в пригоршне она держала кучу зеркалец.

— Высокая лестница, — по-английски сказала девица, которую прежде я не видел. Ее темно-рыжие волосы были коротко стрижены «под мальчика». — Кстати, я Индия, ассистентка мистера Гранта. А вы, наверное… родители Софи?

Я кивнул, и девушка молча повела нас чередой пыльных жарких комнат с высокими окнами. Раньше здесь была церковь, которую переделали под художественную мастерскую. Сквозь открытую дверь мы мельком увидели студентов, сосредоточенно притихших на занятии по рисунку с натуры.

Я сжал руку Лоры.

Софи было только восемнадцать, когда мы привезли ее посмотреть на студию, и она сомневалась, стоит ли обучаться живописи в Италии.

— Здесь жутковато, — поежилась дочь. — Прям художественное кладбище.

Я не слушал опасений Софи, что Флоренция заставит ее благоговеть и раздавит своей красотой. Я всячески убеждал дочь, что свободный год лучше посвятить развитию ее дарования, нежели с рюкзаком шлендать по Африке или валяться на пляжах Таиланда. В конечном счете выбор оставался за ней, но я сожалею… нет, не сожалею — виню себя в том, что повлиял на ее решение. Даже сейчас слышу свои слова: «Когда-нибудь она скажет нам „спасибо"».

Если позволить, такое будет преследовать вечно.

Индия отдернула черную штору на входе в личную студию Бейли Гранта.

— Они пришли.

С палитрой и кистью хозяин стоял у мольберта, из колонок наигрывал Рай Кудер. [4] Райленд Питер Кудер (р. 1947) — американский музыкант, композитор и гитарист. Мне показалось, что, заслышав наши шаги, Бейли поспешно принял шаблонную позу — художник за работой. Ниспадающие седые космы, белая полотняная блуза и линялые синие джинсы создавали образ хиппового маэстро.

— Куда положить? — В пригоршне Индия все еще держала зеркальца.

Бейли промолчал и лишь с нарастающей интенсивностью тыкал в холст на мольберте. Я ничуть не удивился, что картина была той же, над которой он трудился в нашу последнюю встречу, — зловещее распятие в манере Тициана, изображенное в натуральную величину. Подлинный талант Бейли — преподавание.

— Так куда девать-то? — повторила Индия. Возле стены стоял ее портрет: изящная головка. — Сами же просили.