Сергей Бакшеев - Череп Тимура

– Но ведь это ничего не дает. Ноль впереди никак не увеличивает сумму.

– Дело не только в красоте. Десять чисел дадут нам десять букв. Я думаю, для новой инструкции этого мало. Надо рассматривать каждую цифру по отдельности и суммировать их последовательно. Вот так.

Заколов быстро записал результат:

– Слова – это сумма шагов, – убежденно произнес он. – Двигайся шаг за шагом по лучам на монете. Сначала на два вперед, затем еще раз на два и опять на два, потом на восемь, на девять, на тринадцать и так далее, до самого широкого шага в пятьдесят лучей. Получим двадцать букв.

Евтушенко, шевеля губами, передвигал ноготь по лучам монеты и при каждой остановке пальца переносил в блокнот букву с ободка монеты. Тихон тревожно взглянул на часы. Стрелки изображали улыбку на циферблате. 22.10. Время истекло, но он успел!

В ту же секунду дверь отъехала в сторону, и в купе шагнул стройный и подтянутый Давид Вахтангович Орбелиани.

– Где разгадка? – строго спросил он.

– Вы пунктуальны. – Тихон кивнул на монету и блокнот на столе.

Евтушенко уже закончил писать и странно таращился на полученный текст. Орбелиани вырвал блокнот из-под руки студента и впился в него нетерпеливым взором. Его ноздри раздулись, глаза вспыхнули гневом.

– Вы что мне суете! Это абракадабра! – Он швырнул блокнот в лицо Заколову и прошипел: – Через минуту сердце твоей девки остановится. Она уже почти на небесах.

Тихон подхватил на лету растрепавшийся блокнот и посмотрел на текст. Бессистемная последовательность из двадцати букв ясно говорила, что он допустил трагическую ошибку, и ценой этой ошибки является жизнь ни в чем не повинной прекрасной девушки.

В первое мгновение после осознания жестокого фиаско в разгадывании головоломки Тихон Заколов хотел схватить ненавистного противника и силой добиться срочного спасения Тамары Кушнир. Кулаки уже сжались, готовые обрушиться на наглого похитителя, но Тихон вспомнил хладнокровие и расчетливость Орбелиани, руки безвольно опустились.

– Спасите ее. Я решу задачу, дайте еще десять минут, – попросил он.

– У вас пятьдесят девять секунд, – спокойно ответил интеллигентный грузин с ухоженными бакенбардами и неожиданно крикнул: – И ни единой больше!

Крик словно хлыстом полоснул Заколова, он вздрогнул и понял, что его так смутило в этой головоломке с самого начала. Перевернутый череп! Первый раз, прочитав слова на монете, как и положено, от макушки и вниз, он получил бессмыслицу. Только перевернув монету на сто восемьдесят градусов, слова встали на свои места.

Тихон схватил таблицу с цифрами и перевернул ее.

– Брать цифры надо с конца таблицы, – крикнул он Александру. – Отсчитывай и диктуй! Пятьдесят!

– У. – Евтушенко быстро водил пальцем по монете.

– Сорок один!

– Б.

– Тридцать девять!

– Е.

– Тридцать один!

– Й.

– Получается УБЕЙ! Мы на правильном пути. Срочно вводите Тамаре инъекцию! – Заколов бесцеремонно подтолкнул Орбелиани к выходу. – Пока вы это сделаете, мы расшифруем послание целиком.

– Хорошо, хорошо, – торопливо согласился присмиревший Орбелиани. – Девушка рядом, в соседнем купе.

Заколов бросил блокнот Евтушенко и выскочил вслед за редактором в коридор. Орбелиани постучал условным сигналом в соседнюю дверь, ему открыл уже знакомый крепыш Гиви. Заметив Заколова, он напрягся, готовый напасть, но Давид Вахтангович выпихнул племянника в коридор и приказал ему следить за Евтушенко.

В купе было темно. Тамара Кушнир лежала справа на нижней полке, и со стороны казалось, что девушка крепко спит. Напротив сидел хмурый Зураб Орбелиани, он поднялся навстречу Заколову и силой усадил его рядом с собой.

– Без глупостей! – предупредил он.

– Так будет спокойнее, – одобрил Давид Вахтангович действия старшего племянника.

Редактор включил ночник над головой девушки, распаковал одноразовый шприц, лежавший на столе, и извлек из кармана ампулу. Укол он сделал в вену на шее девушки. Матовое осунувшееся лицо Тамары на глазах стало покрываться живым румянцем, ее губы приоткрылись, рот задышал.

– Теперь можете поцеловать девушку, и как принцесса из сказки она очнется от вашего поцелуя, – пошутил Орбелиани-старший, освобождая место рядом с Тамарой для Тихона.

Редактор приоткрыл окно и выбросил в ночную мглу шприц и осколки ампулы. Затем он повернулся к Зурабу.