Сергей Бакшеев - Череп Тимура

Подошло время нового доклада начальству, а говорить было не о чем. Ожидаемая победная реляция откладывалась на неопределенный срок.

Майор стоял на самом неосвещенном участке платформы у стены склада и неприязненно наблюдал за галдящей многонациональной толпой туристов. Он всегда недолюбливал нацменов, их непонятный выговор, идиотские одежды и странные танцы, а после разговора с подполковником Кошелевым уяснил, что сейчас в их лице он столкнулся с отъявленными врагами Родины. Раньше в деле фигурировали еврейка и грузин, теперь еще появились эстонцы.

Василий Иванович не верил в дружбу народов. Во все века было так: сильный народ завоевывал слабых, а затем навязывал им свою дружбу. Глядя, как вместе танцуют горцы, славяне, прибалты и азиаты, Пучков легко представлял их дерущимися между собой не на жизнь, а на смерть. После безудержного веселья часто бывают кровавые драки, после насильственной дружбы народов – междоусобные войны. Чтобы этого не случилось, надо держать людей в постоянном страхе, пресекать инакомыслие, изолировать потенциальных вождей толпы. Это те основные функции, которые были возложены на ведомство госбезопасности, в котором имел честь служить майор. Он был убежден, что если их не выполнять ежедневно и еженощно, безопасность государства действительно окажется под угрозой.

А сегодня он упустил врагов, и тем самым ослабил мощь государства. Василий Иванович сжал кулаки. Эх, попадись они еще раз, третьей осечки не будет. Бог любит троицу, убедил себя Пучков, абсолютно не задумываясь над первоначальным религиозным смыслом избитой фразы.

Из толпы народных хористов, перескакивающих с одной песни на другую, вынырнул озирающийся Юсуп Искандеров. Он уже не хромал, а шишка на загорелом лбу сдулась и приобрела сине-желтый оттенок. Полчаса назад майор и капитан разделились, Пучков остался наблюдать за станционной платформой, а Искандеров обследовал вагоны.

– Все купе проверить невозможно, – с ходу забубнил капитан. – Во многих народ заперся, пыхтят и не открывают. Все пьяные, нахальные, я чуть по лицу не схлопотал, товарищ майор.

– Ясен хрен, праздник. А мы с тобой трезвые и смирные.

– Да, – растерянно подтвердил Юсуп Искандеров.

– Потому и выделяемся, скоро на нас пальцами будут показывать. – Майор хмуро в упор взглянул на капитана и рявкнул: – Праздник сегодня, понял!

Капитан поскреб затылок, забегал глазками.

– Можно на вокзал двинуть, там буфет недорогой.

– Пост нельзя оставлять. В вагон-ресторан сгоняй. Покажешь вот эту корочку, – майор извлек из кармана удостоверение ОБХСС (Отдела борьбы с хищением социалистической собственности). – Для торгашей больше не требуется. Возьмешь бутылку «Столичной» и закуску. Будут вякать, скажешь, что на экспертизу.

Капитан понимающе ухмыльнулся и затрусил к вагону. Вскоре он вернулся, и офицеры стали пить водку из горлышка, передавая бутылку друг другу и закусывая сухими бутербродами.

– Чего соленых огурцов не взял? – спросил Василий Иванович, подкручивая усы вверх.

– Сунули пакет. А я не посмотрел, что там. Сбегать?

– Нет, я так. Сырокопченая колбаска тоже хороша. – Пучков глотнул, удовлетворенно крякнул и отхватил зубами половину бутерброда с колбасой. – Я чувствую, что наши клиенты где-то рядом.

– Так точно, – принимая бутылку, кивнул Искандеров, осторожно пригубил, сморщился, отчего глаза превратились в узкие щели. – Когда я возвращался с пакетом, мне показалось…

– Что тебе показалось?

– Вроде как грива ее мелькнула, той девчонки, Кушнир. Я хорошо запомнил ее волосы. Только…

– Да не тяни ты!

– Она была одета в местный узбекский балахон.

– Вот видишь, нестыковочка. А парень шустрый рядом был?

– За руки ее поддерживали два кавказца.

– Тоже не то.

– Но прическа очень похожа.

– Куда они направились?

– По-моему, в поезд.

– По-моеемууу… Проследить не мог?

– Я же с пакетом был и бутылкой. И не было уверенности, что она.

– Так Кушнир или нет?!

– Теперь кажется, что это была Кушнир, только переодетая. Волосы уж больно специфические.

– Ясен хрен, не блондинка. – Майор сделал из бутылки два продолжительных глотка, шумно выдохнул и обтер губы. Его глаза покраснели и налились злобной усталостью. – Евреи, кавказцы, прибалты, как они мне все надоели. Эстонцы в каком вагоне едут?

– В первом.

– Среди них тоже затесались враги. Кошелев об этом говорил. Здесь, Юсуп, сплошное скопище врагов и диверсантов! И нам надо вычислить наших клиентов и уничтожить их любой ценой! Таков приказ, который мы должны выполнить в ближайшие сутки. Ты согласен?