Джеймс Роллинс - Чёрный орден

— Что там?

Лиза наклонилась еще ниже. Пейнтер указал ручкой на второй рисунок:

— Неудивительно, что Клаус переметнулся на их сторону. Может, из-за этого и Вааленберги стали такими скрытными в последние годы.

— Не понимаю.

— Мы имеем дело не с новым врагом, а с тем же самым. Пейнтер обвел центр символа, выявив скрытое значение.

— Свастика! — ахнула Лиза.

Пейнтер перевел взгляд на спящего гиганта и вздохнул:

— И здесь нацисты.

6 часов 4 минуты

Южная Африка

Оранжерея, как видно, была такой же старой, как и дом. Ее стекла сверкали под жаркими лучами африканского солнца, словно плавились от тепла, а черные металлические рамы напомнили паучью сеть. Снаружи, из сумрака джунглей, ничего рассмотреть не удалось, потому что изнутри запотевшие окна покрывали капельки конденсата.

Грея поразила высокая влажность воздуха: наверное, не меньше ста процентов. Тонкий хлопковый костюм прилип к телу.

Такие условия в оранжерее поддерживали отнюдь не для комфорта людей — помещение заполняли тысячи зеленых растений. Они взбирались изумрудными плетями на верхние ярусы, свисали вниз из корзин, подвешенных к потолку с помощью черных цепей. Густой воздух пропитали ароматы сотен цветов. Посередине, в маленьком фонтане, среди бамбука и декоративных камней тихонько журчала вода.

«Симпатичный сад, но зачем нужна теплица, если ты и так уже живешь в Африке?» — подумал Грей.

В тот же миг он узнал ответ.

На втором ярусе стоял седовласый джентльмен с маленькими ножницами в одной руке и пинцетом в другой. С видом опытного хирурга он склонился над деревцем бонсай и ловко отсек у миниатюрной цветущей сливы крошечную веточку, после чего с довольной улыбкой выпрямился.

Стволик скрюченного деревца, очень древнего на вид, крепко стягивала медная проволока. Множество цветков покрывали его крону.

— Этой сливе двести двадцать два года, — с сильным акцентом произнес старик, любуясь работой. — Когда в тысяча девятьсот сорок первом году мне преподнес ее император Хирохито, она уже была старушкой.

Поверх темно-синего костюма с красным галстуком на нем был надет белый передник. Старик протянул руку беловолосому молодому человеку:

— Исаак, иди сюда.

Тот немедленно помог ему спуститься со второго яруса, за что удостоился ласкового похлопывания по плечу. Старик снял передник, взял черную трость и тяжело оперся об нее. Грею бросился в глаза выпуклый герб, венчающий верхушку серебряного набалдашника: филигранная буква W, завершенная уже знакомым клеверным листком, таким же, как на татуировках Ишке и Исаака.

— Я сэр Балдрик Вааленберг, — спокойно произнес старик, изучая Грея и Монка. — Прошу проследовать за мной в салон, нам нужно о многом поговорить.

Постукивая тростью, он направился к задней стене оранжереи.

Старику было, наверное, под девяносто; впрочем, если не считать трости, он обнаруживал не слишком много признаков старческого бессилия. Модно подстриженные, густые седые волосы, расчесанные на прямой пробор, почти доходили ему до плеч. С шеи свисали очки на серебряной цепочке, одно из стекол которых заменяло приспособление, напоминавшее лупу ювелира.

Шагая по выложенному плиткой полу, Грей заметил, что растения в оранжерее распределены в особом, строгом порядке: бонсай, папоротники и наконец орхидеи.

Патриарх заметил интерес Пирса.

— Последние шестьдесят лет я занимаюсь селекцией орхидей рода Фаленопсис.

Старик остановился у растения с высоким стеблем, увенчанным темными, как ночь, пурпурными цветками оттенка свежего кровоподтека.

— Мило, — сказал Монк, не скрывая сарказма.

Исаак кинул быстрый взгляд в его сторону, однако, по всей видимости, решил не тратить свои силы на этого невежу.

— И все-таки черная орхидея не дается мне в руки. Она поистине священный Грааль для селекционеров. При изучении цветка под микроскопом обнаруживается непременный пурпурный оттенок.

Он рассеянно поигрывал очками. Через минуту, словно опомнившись, старик снова продолжил путь.

Теперь Грею стала понятна разница между оранжереей и джунглями за окном. Природа здесь не радовалась жизни, ею управляла твердая рука. Выросшие под куполом оранжереи живые растения обрезали, искривляли и скрещивали между собой, ограничивая их рост медной проволокой. Даже процесс опыления осуществлялся властной рукой хозяина.