Сергей Сергеев - Миллионер

За окном было еще светло, хотя настенные часы пробили десять часов вечера.

Летом в Москве темнеет поздно, и, по наблюдениям Максимова, солнце особенно страстно отдавало свой жар именно к вечеру.

Екатерина опять пошла с кем-то из подруг в театр. Гастролировал Костромской балет, о котором рассказывали много занятного: на фоне космонавтов крепко сбитые костромчанки лихо отплясывали канкан, а затем маршировали под гордо развевающимся российским флагом. Катя звала Максимова полюбоваться этим прикольным зрелищем, но он, ссылаясь на усталость, предпочел остаться дома.

Кажется, она не обиделась.

В дверь неожиданно позвонили.

«Кто это в такое время? Вроде ни с кем не договаривались. Может, очередная подруга Кати? Они бывают бесцеремонными».

Однако на экране видеокамеры перед входной дверью отчетливо вырисовывалась мужская фигура.

«Странно, – подумал Максимов, – не подруга, а друг!»

Лицо пришельца от неяркого света разобрать было непросто, однако силуэт показался Максимову знакомым.

– Вы к кому? – спросил он по домофону.

– К Александру Максимову. Его друг Петр Троянов.

– Петруха, рад тебя видеть! Молодец, что пришел. Предупредил бы, да не важно. Заходи, раздевайся. Эх, тапочек нет, давно хотели купить для гостей, но никак не соберемся. Опять же квартира не наша, фирма выделила. Не надо снимать ботинки. Проходи так, – радостно сыпал словами Максимов.

– Обойдусь без тапочек, – заверил Петр, все же снимая башмаки.

– А кстати, как ты меня нашел?

– Наших ребят после армии везде полно. И в ментовке, и на Лубянке, и в банках, и у братвы.

– Есть хочешь?

– Не очень, – туманно ответил Петр.

– Все ясно, я тоже проголодался.

Максимов быстро нарезал ветчины и сыра, подсушил в тостере бородинский хлеб, выложил бананы, помыл яблоки, открыл даже банку красной икры, поставил на стол масленку.

– Выпьем! За встречу.

– Давай!

Максимов открыл бутылку дорогого французского коньяка, щедро разлил по стаканам.

– Помнишь, как мы зимой «бормотень» в кинотеатре глушили? На кафе денег не было. Да и не хотелось идти. Мы в кинотеатре расслаблялись.

– Конечно, помню. Как же я соскучился, Сашок! Ты куда пропал?

– Работал в Лондоне, вот в Москву приехал. А ты, говорят, был в армии?

– Да, верно говорят. Послужил.

– Почему уволился?

– Надоело на каждом углу честь отдавать. Там как на зоне. Только бессрочно. Но мне вообще-то нравилось. Сейчас отдохну маленько и, может, опять вернусь.

– Повоевать пришлось?

– Вообще-то это была не война, а зачистки, но пострелять довелось.

– Очень рад тебя видеть, – повторил Максимов. – А где сейчас?

– Пока нигде. Я же говорю – отдыхаю. Книжки читаю.

– Да, я помню, ты всегда любил читать в отличие от других. Даже историком хотел стать, а пошел в технический. Зря! Нужно заниматься тем, что нравится.

– В основном я и читаю военные мемуары. Беллетристику не люблю, сейчас она убогая.

– Чего не скажешь о жизни, – тонко заметил Максимов. – Удивительно получается. Чем напряженнее жизнь, тем беднее литература. Когда нечего было делать, все читали запоем, а сейчас масса возможностей реальным делом заняться, развлечься, границы открыты. Имей только деньги!

– Я все равно люблю читать, – уточнил Петр, проигнорировав замечание друга о важности денежных знаков. – Ты не женился?

– Как же! Женился. Видишь, какой порядок, – сообщил Максимов, не совсем убедительно обводя рукой царящий в кухне бардак.

Петр понимающе кивнул.

– Жена сейчас в театре, а то бы с ней познакомил. Но это на будущее. Закусывай.

– Как в целом дела? – спросил раскрасневшийся от коньяка Петр.

– Очень по-разному. Сейчас момент сложный, даже тяжелый, но, надеюсь, выдержу.

– Помощь нужна?

– Ты очень вовремя. Я даже собирался тебя разыскивать, но ты опередил, – сказал Максимов и пристально посмотрел в глаза другу.

– Для тебя все сделаю, ты меня знаешь.

– Да, знаю.

«Он мне сейчас как раз и нужен, – подумал Максимов, – другой человек не согласится, а Петр пойдет на все и лишнего не спросит!»

Рано утром, приехав на работу, Максимов первым делом вызвал к себе Кристину.

– Встретимся сегодня, у реки, на нашем месте. В восемь часов, – сказал Максимов, не вдаваясь в подробности.

Кристина только кивнула в знак того, что поняла, о чем идет речь.

Они несколько раз гуляли по набережной в Лужниках. На другой стороне Москвы-реки виднелась вышка для прыжков с трамплина, густел деревьями высокий берег. Река круто изгибалась, источая скрытую и мощную энергетику напряженного женского тела. Максимов мог часами любоваться на это завораживающее зрелище и не раз делился своими впечатлениями с Кристиной. Она не могла перепутать.