Майкл Роботэм - Подозреваемый

Крупная женщина появляется из-за перегородки. На ней нечто похожее на яркий кафтан, пышными складками ниспадающий вдоль тела. В волосы вплетены нитки бусин, которые стучат при ходьбе. На лбу приклеен красный кружок.

– Заходите, заходите, не стесняйтесь, – говорит она, сопровождая свои слова приглашающим жестом.

Это Луиза Элвуд. Я узнал ее по голосу. Некоторые люди соответствуют своему голосу. Она из таких: полная, низкая и громкая. Ее браслеты гремят, когда она пожимает мне руку.

– Боже, Боже, – говорит она, взяв меня за подбородок. – Вы как раз вовремя. Только посмотрите на эти глаза. Тусклые. Сухие. Вы ведь плохо спите? Токсины в крови. Слишком много мяса едите. Возможна аллергия на пшеницу. А что у вас с ухом?

– Парикмахер перестарался.

Она поднимает бровь.

– Мы говорили по телефону, – объясняю я. – Я профессор О'Лафлин.

– Весьма типично! Только посмотрите на себя. Врачи и ученые – самые плохие пациенты. Они никогда не следуют своим же советам.

Она поворачивается с удивительной легкостью и спешит в глубь магазина, не переставая говорить. Ничто не указывает на присутствие в ее жизни мужчины. Я замечаю фотографии детей на прилавке – вероятно, племянников и племянниц. У нее бирманская кошка (шерстинка), полный ящик шоколаду (кусочек фольги на полу) и пристрастие к романтической литературе («Молчаливая леди» Кэтрин Куксон).

За перегородкой – маленькая темная комната, где нашлось место для стола, трех стульев и мойки. В единственную розетку включены электрический чайник и радио. Посередине стола лежит дамский журнал, открытый на странице с кроссвордом.

– Травяного чая?

– У вас есть кофе?

– Нет.

– Тогда чай.

Она проговаривает список из десятка различных сортов. К тому времени, когда она заканчивает, я успеваю забыть несколько первых.

– Ромашка.

– Прекрасный выбор. Чудесно снимает стресс и напряжение. – Хозяйка запинается. – Вы ведь в это не верите?

– Никогда не мог понять, почему травяные чаи так здорово пахнут и так неприятны на вкус.

Она смеется. Все ее тело сотрясается.

– У них слишком тонкий вкус. Он работает в унисон с нашим телом. Обоняние – самое непосредственное наше чувство. Осязание раньше развивается и позже угасает, но обоняние напрямую связано с нашим мозгом.

Она достает две маленькие китайские чашечки и наливает кипяток в керамический чайник. Чайные листья дважды фильтруются через серебряное ситечко, и только потом она подвигает ко мне чашку.

– А вы не гадаете по чайным листьям?

– Думаю, вы надо мной смеетесь, профессор. – Она не обижается.

– Пятнадцать лет назад вы работали учительницей в школе Сент-Мери.

– В наказание за грехи.

– Вы помните мальчика по имени Бобби Морган?

– Конечно помню.

– И что вы о нем помните?

– Он был очень способным, хотя немного переживал из-за своего веса. Некоторые мальчишки дразнили его, потому что он был не очень спортивным, но он обладал прекрасным голосом.

– Вы преподавали пение?

– Да. Однажды я предложила давать ему индивидуальные уроки, но с его мамой было нелегко общаться. Я лишь однажды видела ее в школе. Она пришла и пожаловалась, что Бобби украл деньги из ее кошелька, чтобы заплатить за экскурсию в Ливерпульский музей.

– А что его отец?

Она насмешливо смотрит на меня, видимо, подозревает, что я что-то знаю. И теперь пытается решить, стоит ли ей продолжать.

– Отцу Бобби не разрешалось приходить в школу, – говорит она. – Такой приговор вынес суд, когда Бобби учился во втором классе. Разве Бобби вам об этом не рассказывал?

– Нет.

Она качает головой. Бусы болтаются из стороны в сторону.

– Это я подняла тревогу. У Бобби несколько раз было недержание мочи. Потом он испачкал штанишки и провел весь день, прячась в мужском туалете. Он явно был чем-то расстроен. Когда я его спрашивала, что случилось, он молчал. Я отвела его к школьной медсестре. Она дала ему новые штаны. И когда он переодевался, она заметила рубцы у него на ногах. Словно его били. Медсестра поступила по инструкции и сообщила директрисе, которая, в свою очередь, уведомила социальный отдел. Я знаю эту процедуру наизусть. Явился дежурный социальный работник. Потом случай обсудили с начальником районного отдела. Костяшки домино стали падать: медицинские обследования, беседы, заявления, отрицания, совещания по делу, открытия, распоряжения, апелляции – одна за другой.

– Расскажите о приговоре суда, – прошу я.