Майкл Роботэм - Подозреваемый

– Все из-за одного письма?

– Да.

– Вы поговорили с Кэтрин?

– Нет. Она избегала меня. Я видел ее только однажды, перед самым ее уходом из Марсдена. Она принесла извинения. У нее был новый парень, и они собирались на север.

– Вы на нее не сердились?

– Я был в ярости. Эта история могла стоить мне карьеры. – Осознав, как резко это звучит, я добавляю: – Она была очень ранима.

Руиз достает блокнот и начинает что-то писать.

– Не придавайте этому такого значения.

– Я ничего этому не придаю, профессор, это просто информация. Мы оба с вами собираем сведения по крупицам до тех пор, пока из них не сложится цельная картина. – Переворачивая страницу блокнота, он нежно улыбается мне. – Удивительно, как много можно теперь узнать о человеке. Женат. Один ребенок. Не исповедует какую-либо веру. Получил образование в Чартерхаусе и Лондонском университете. Бакалаврская и магистерская степени по психологии. В тысяча девятьсот восьмидесятом году привлечен к ответственности за изображение свастики на Доме ЮАР во время демонстрации за освобождение Манделы на Трафальгар-сквер. Дважды задержан за превышение скорости на трассе М-сорок, один штраф за парковку, в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году отказано в получении сирийской визы из-за совершенного ранее визита в Израиль. Отец – известный врач. Три сестры. Одна работает в благотворительной программе помощи беженцам, проводимой ООН. Отец вашей жены покончил с собой в тысяча девятьсот девяносто четвертом году. Ваша тетя погибла при пожаре. У вас частная медицинская страховка, перерасход по счету в десять тысяч фунтов, и в воскресенье вам нужно заплатить налог на машину. – Он смотрит на меня. – Я не занимался вашими налогами, но думаю, что вы перешли к частной практике, потому что ваш домик должен стоить целое состояние.

Он подошел к сути. Весь трюк – это предупреждение. Он показывает, на что способен.

Его голос понижается:

– Если я узнаю, что вы утаили информацию, важную для следствия, я посажу вас в тюрьму. Сможете попрактиковаться, когда окажетесь в одной камере с парнем, которому нечего терять. – Руиз закрывает блокнот и засовывает его в карман. Дыша на ладони, он добавляет: – Спасибо за внимание, профессор.

Бобби Моран нагоняет меня в фойе. Он выглядит еще более помятым, чем обычно, на его пальто налипла грязь, из карманов торчат бумаги. Интересно, он просто не выспался или предчувствует что-то дурное?

Быстро моргая за стеклами очков, он бормочет извинения:

– Мне надо поговорить.

Я смотрю поверх его головы на настенные часы.

– У меня другой пациент…

– Пожалуйста…

Надо отказать. Нельзя позволять людям приходить просто так. Мина будет в ярости. Она прекрасно управлялась бы с делами, если бы не пациенты, пропускающие назначенное время и приходящие потом без предупреждения.

– Так каши не сваришь, – говорит она обычно, и я соглашаюсь с ней, даже не совсем понимая, что она имеет в виду.

Наверху я приглашаю Бобби сесть и наспех меняю свое утреннее расписание. Он кажется смущенным из-за всех затруднений, которые вызвал. Сегодня он другой: более приземленный, воспринимающий реальность лучше, чем обычно.

– Вы спрашивали меня, что мне снится. – Он смотрит на пятно под ногами.

– Да.

– Я думаю, со мной что-то не так. Я не могу отбросить эти мысли.

– Какие мысли?

– Во сне я причиняю людям боль.

– Как вы причиняете им боль?

Он жалобно смотрит на меня:

– Я пытаюсь не спать, я не хочу засыпать. Арки велит мне идти в кровать. Она не понимает, почему я смотрю телевизор в четыре утра, завернувшись в одеяло на диване. Это из-за снов.

– А что в них?

– В них случаются плохие вещи – но ведь это не значит, что я плохой человек. – Он ерзает на краешке кресла, его глаза бегают. – Девушка в красном платье. Она появляется в самые неожиданные моменты.

– В ваших снах?

– Да. Она смотрит на меня – сквозь меня, словно меня нет. Она смеется.

Его глаза, сверкнув, заметно расширяются и тон внезапно меняется. Ерзая в кресле, он поджимает губы и скрещивает ноги. Я слышу резкий женский голос:

– Итак, Бобби, не ври.

– Я не вру.

– Он прикасался к тебе или нет?

– Нет.

– Мистер Эрскин хочет услышать другое.

– Не заставляй меня говорить это.

– Мы не хотим терять время мистера Эрскина. Он проделал весь этот путь…

– Я знаю, зачем он приехал.

– Не говори со мной таким тоном, милый. Это невежливо.

Бобби засовывает свои большие руки в карманы и топает ногой. Он произносит тихим шепотом, прижав подбородок к груди: