Питер Джеймс - Одержимый

Он некоторое время молча смотрел в землю, затем вдруг закричал:

– Ты, глупая сука, зачем тебе понадобилось умирать?! Зачем?! – Его голос сорвался на визг. – Зачем?! Зачем?! Зачем?!

Он упал на колени. По небу ползла луна, почти полная, но не совсем. Она была похожа на погнутую монету.

Он прижался лицом к земле и втянул воздух носом, пытаясь уловить хоть слабый отголосок духов «Шанель номер пять». Ничего. Пахнет лишь землей и травой. Он встал с колен, пнул траву, отправив кусок дерна лететь в темноту.

Ну и лежи здесь, сука. Мне все равно.

Затем выкрикнул:

– Лежи здесь всю чертову ночь!

Страх барабанной дробью ворвался в сон Майкла.

Сумрак был ужасающе громким, оглушительным, давящим. Майкл угодил в него, мгновенно перейдя из глубокого сна в настороженное бодрствование.

В спальне кто-то был. Он слышал шаги по полу, смутно видел остановившуюся у окна темную фигуру.

О господи.

Он вспомнил о машине, стоявшей вечером у его дома. Этой машины испугалась Аманда…

Аманда?

Все возвращалось.

Здесь была Аманда, они занимались любовью…

Где она? Он провел рукой рядом с собой и ощутил только простыню. Страх пронзил все его существо. Позвонить в полицию. Найти какое-нибудь оружие.

Повторяющееся металлическое лязганье. Латунные кольца занавесок бьются друг о дружку. В комнату ворвался вертикальный столб дневного света, на фоне которого стоящая у окна фигура казалась призраком.

Обнаженная женщина. Аманда.

Он испытал такое облегчение, будто всю комнату залило солнце. Майкл, боясь пошевелиться, молча смотрел на нее, вдыхая оставшийся от нее в постели мускусный запах.

Занавески снова сошлись вместе, но не слишком плотно – между ними осталась узенькая, льющая оранжевый свет щель.

– Никого нет, – сказала Аманда, повернувшись к нему, будто почувствовала, что он проснулся.

Она скользнула обратно в постель и в его объятия. От утренней прохлады ее спина покрылась гусиной кожей. Они обнимали друг друга и целовались, лежа на одной подушке. Ее дыхание было мятным – она, наверное, только что почистила зубы. Он надеялся, что изо рта у него не слишком скверно пахнет. Он наслаждался ощущением обнаженного тела, прижатого к нему.

– Ты волнуешься о той машине? – спросил он.

– Да нет. Я просто хотела удостовериться, что это не…

– Не твой бывший?

– Я не смогла его хорошенько рассмотреть, но думаю, это не был Брайан. Хотя и допускаю, что он мог за мной следить.

– У меня есть бинокль. Если эта машина появится снова, мы сможем хорошо ее рассмотреть.

Аманда вздернула брови и улыбнулась.

– Ты что, любишь подглядывать за соседями? Зачем тебе бинокль?

– Для наблюдения за скачками.

– Ты любишь скачки? Без препятствий или с препятствиями?

– С препятствиями. Кэти любила… – Он оборвал себя, не желая ничего вспоминать и досадуя на себя за то, что упомянул имя жены.

Повисла неловкая пауза, и, чтобы скрасить ее, Аманда осторожно убрала прядь волос с его лба.

– Расскажи мне о себе, – сменила она тему. – У тебя есть братья или сестры?

– Есть брат. Он на три года старше.

– Чем занимается?

– Металлург. Работает в Сиэтле, на «Боинге».

– Вы с ним близки?

– Нет, не особенно. Мы нормально ладим, когда приезжаем друг к другу в гости, но мы не очень хорошо друг друга знаем – три года все же большая разница для мальчишек.

Аманда нежно поцеловала его в глаза. Он обнял ее крепче, и она сама прижалась к нему, как бы успокаивая. Ее рука скользнула вниз по его животу, добралась до паха и начала очень нежно его поглаживать.

– А родители живы?

– Да. – Он тяжело дышал от нахлынувшей истомы.

– Чем они занимаются?

«Сказочная женщина», – подумал Майкл. С ней он узнал, как по-настоящему занимаются любовью. Рядом с ней он ощущал незнакомое ему доселе чувство покоя и умиротворенности. И в то же время никто так не возбуждал его.

Кажется, я влюбляюсь в тебя, Аманда Кэпстик. Кажется, я по уши, безнадежно влюбляюсь в тебя.

– Мой отец на пенсии. Он работал врачом общей практики в Лимингтоне, городке на краю Нью-Фореста. А мать была его секретаршей.

Сладко-мучительная ласка продолжалась.

– Красивое место. Ты там вырос?

Сквозь сжатые зубы:

– Да.

– Он еще занимается медицинской практикой?

Легкие втягивают воздух со свистом. Ты сводишь меня с ума!

– Нет. Ему уже восемьдесят четыре. Он поздно женился. В основном плавает на своей лодке. Мать занимается садом, играет в бридж и беспокоится обо мне.