Питер Джеймс - Одержимый

Томас смотрел на это отвратительное существо с мерзким сладким запахом, с окурками вместо сосков, с жирной плотью и исходил яростью. Он сунул руку в карман и вынул монету.

Подбросил, поймал, выложил на ладонь.

Женщина заметила, как в воздухе что-то мелькнуло, и спросила:

– Что это?

– Решка, – сказал он. – Решка, Дивайна. Тебе несказанно повезло. – Он повернулся, быстрыми шагами вышел из комнаты, сбежал вниз по лестнице, выскочил на улицу и, не сбавляя скорости, дошел до угла, где стоял «форд-мондео» доктора Джоэля.

Что со мной не так?

Машина дрожала от звуков хорала, которые занимали весь диапазон – от самых низких голосов до самых высоких. Они лились из колонок, словно из загробного мира, словно зов мертвых. Они запечатывали уши Томаса, пульсировали в его сердце.

Он ехал, окруженный облаком ярости, как одержимый, в чьей душе поселились демоны. Ему нужно было убить кого-нибудь, не важно кого – мужчину, женщину, наркомана, бездомного алкоголика.

И в этом будет виноват доктор Майкл Теннент.

Кровь будет на твоих руках, доктор Теннент.

Все еще ощущая тошнотворный запах духов проститутки, он ехал в сторону Вест-Энда. Его снедало беспокойство: что, если психиатр разглядел его лицо? Что, если его сука записала номер машины?

Нет. Они просто посмотрели в его сторону, и все. Они не видели его лица, они не записали его номер. Они не обратили на него внимания. Они видели только друг друга. Даже если и так, он все равно проявил небрежность. Глупость.

Почему они с Дивайной не смогли обратить внимание друг на друга?

Почему ты смеялась надо мной, Дивайна?

Да что, черт возьми, со мной не так?

На Кингс-роуд движение было плотным. Ему пришлось сбросить скорость и лечь в дрейф, став звеном в длинной цепочке автомобилей, будто в аттракционе с игрушечными машинами в парке развлечений.

Его трасса называлась «Виртуальный Лондон».

Мимо проносились ублюдки. Некоторых из них захватило групповое вращение, будто они попали в водоворот или вихрь, другие, словно стадо, толпились перед входными дверями клубов. Их влекло к ним, как пену к морскому берегу. Куда ни посмотри, везде одни фланирующие ублюдки. Давайте сойдите с тротуара, доставьте удовольствие.

Он проехал Слоун-сквер, пересек Белгрейвию, выехал на Гайд-парк-Корнер и двинулся дальше по Пикадилли. Теперь он ехал быстро, притормозив только возле Эроса из-за вновь уплотнившегося движения. Дело шло все лучше и лучше, он нашел ритм, нашел способ непрерывно обгонять медленные автомобили. Это легко, все, что нужно, – уверенность. Влезай в малейшую щель! И не обращай внимания на раздраженные гудки и мигание фар!

Он проехал перекресток на двусмысленный желтый, разогнался по Шафтсбери-авеню, тротуары которой были заполнены детьми и дебилами, лезущими под колеса. Он хотел услышать звук удара тела о бампер, увидеть, как какой-нибудь урод перелетает через капот и врезается в ветровое стекло. Он прижался ближе к тротуару, но ничего не произошло. Он ехал прямо сквозь людей, но их там будто и не было.

Он не верил своим глазам, думал, что его мозг шутит с ним шутки, как это иногда случалось. Может быть, его не было в темно-синем шестнадцатиклапанном «форде-мондео» Теренса Джоэля, может быть, он сидел дома за своим компьютером и играл в компьютерную игру, пробираясь по виртуальному Лондону.

Это просто игра!

Я неуничтожим!

Он обогнал неподвижное такси, на последнем мигании желтого пролетел перекресток, повернул налево на Тоттнем-Корт-роуд. Зеркала заднего вида вспыхнули. Какой-то ублюдок позади ехал на дальнем свете. Он услышал сирену – короткий двухнотный взвыв, затем снова вспыхнули фары: дальний свет – ближний свет. На последнем ближнем свете он увидел в зеркало ритмичные проблески синего и, почувствовав вспышку гнева на самого себя, включил поворотник и съехал к тротуару. Фары приблизились.

Сосредоточься!

Он что, ошибся насчет доктора Теннента и его шлюхи? Или какой-нибудь сосед запомнил номер и позвонил в полицию?

Он опустил стекло и наблюдал в зеркало, как из остановившейся позади него машины выбрался полицейский, надел фуражку и с фонарем в руке направился к нему.

Луч фонаря ударил Томасу в лицо, ошеломив его, затем погас. Он мигнул – беспокойно, но стараясь сохранять спокойствие. Полицейскому было где-то двадцать пять, а выглядел он даже моложе. Томас обратил внимание на то, что он близко наклонился к нему, скорее всего стараясь уловить запах алкоголя.