Жан-Кристоф Гранже - Присягнувшие тьме

– Мат, мы и этот-то еще не закончили, я…

– Богоматерь Благих дел?

– Я нашел историю монастыря. Ничего особенного. Сейчас это приют для миссионеров, которые…

– Больше ничего?

– В данный момент нет. Я…

– Я не просил тебя искать в Интернете! Оторвись от него, черт тебя подери!

– Но…

– Помнишь Unital6? Ассоциацию, которой Люк посылал мейлы. Выясни, не связана ли она с Благими делами.

– Ладно. Это все?

– Нет. Есть еще кое-что, посложнее.

– Ты всегда знаешь, чем порадовать.

Я вкратце пересказал ему историю Тома Лонгини. В 1989-м тринадцати лет от роду он был обвинен в непредумышленном убийстве. Задержан судебным следователем де Виттом, допрошен Судебной полицией Безансона, затем отпущен. Я объяснил, что он сменил фамилию и нет никаких следов, по которым можно было бы его найти.

– Ничего себе задание!

– Фуко, в последний раз предупреждаю: не вздумай опять лезть в Интернет. Обращайся за помощью к другим, но раскопай мне хоть что-нибудь!

Пробормотав себе под нос что-то неразборчивое, Фуко снова стал вежливым:

– А что у тебя? Что-нибудь сдвинулось? Все в порядке?

Я оглянулся вокруг: красный от заката лес постепенно тонул в наступающих сумерках. Тошнота подкатывала к самому горлу, голова забита сатанинскими знаками.

– Нет. Не в порядке. Но это как раз означает, что я двигаюсь в правильном направлении.

Я отключил телефон и повернул ключ зажигания. Заросли елей, голые холмы, низкие облака – все пришло в движение. В воздухе кружились прозрачные снежинки. Я свернул на объездную дорогу и теперь ехал мимо пестрых селений, окружавших Сартуи.

Вот промелькнули выбеленные известкой домики с бордовыми ставнями: поселок Король. Здесь ноябрьским вечером 1988 года пропала Манон. Я не стал тормозить. Сквозь стекла машины я ощутил холод и одиночество зданий, на которые уже надвигалась зима.

Проехав около километра, я разглядел пониже дороги скрытые под лиственницами бетонные бункеры. Я сбавил скорость и увидел канализационные колодцы, коленчатые трубы, прямоугольные резервуары. Очистные сооружения.

Место преступления.

Я нашел место, где припарковать машину. Затем захватил электрический фонарик, цифровой фотоаппарат и направился к очистным сооружениям. Дороги нигде не было – из папоротников торчали скалы зловещего красного цвета, поросшие зеленоватым мхом. Я углубился в заросли.

Пониже, среди камней, буйствовали трава, плющ и колючий кустарник. Я стал пробираться под елями вдоль труб. Сильно пахло смолой. Каждый раз, когда я отодвигал ветки, перед глазами сверкали зеленые искры. Над головой у меня по-прежнему кружился снег – светлый и призрачный.

Вот первый колодец, за ним – второй. Я ожидал увидеть цементные круги, но на самом деле колодцы были прямоугольные – бездонные скважины с прямыми углами. В каком из них погибла Манон? Я еще немного продвинулся вдоль труб. Ветер стих. Мне вспомнилось выражение: белое безмолвие.

Я ничего не испытывал. Ни страха, ни отвращения. Только ощущение перевернутой страницы. В этом месте не возникала вибрация, которой иногда бывает отмечено место преступления, где еще можно вообразить, как произошло убийство, почувствовать ударную волну. Я склонился над одной из скважин и попытался представить себе Манон, ее волосы на черной воде, разбухшую розовую куртку. Но ничего не увидел. На часах 14.30. Сделав для порядка несколько снимков, я направился к склону.

Именно тогда я услышал смех.

У колодца мелькнуло видение: руки, хватающие розовую куртку, послышался легкий смешок. Это было мимолетной вспышкой, а скорее, подспудным откровением, от которого хочется сощуриться и напрячь слух. Я собрался, карауля очередное видение, но ничего не произошло. Хотел было уйти, но тут меня застигла новая вспышка: чьи-то руки толкают куртку, мимолетное движение, шелест акрила по камню, крик, заглушённый бездной.

От потрясения я свалился в терновник. Значит, ужас еще не улетучился из этого места. Оно еще хранило отпечаток убийства. В том, что произошло, не было ничего сверхъестественного. Скорее способность воображения проникать в круг, отмеченный насилием, расшифровывать его, воспринимать на другом уровне сознания.

Я выбрался из кустарника и попробовал снова вызвать эти видения. Но ничего не вышло. С каждой попыткой они только удалялись, как сон, который после пробуждения улетучивается тем быстрее, чем больше стараешься удержать его в памяти.

Я повернул назад, пробираясь сквозь ветки и колючки. Казалось, земля прогибается у меня под ногами. Пора было пересекать границу.