Жан-Кристоф Гранже - Присягнувшие тьме

До вечера я колесил по городу. В темноте потоки лавы выглядели мрачными и величественными. И так же, как трещины в скале, открывались городские улочки, являя миру свои тайны и сокровища. Черный город Катания пробуждался при свете фонарей, полный жизни, блестящий, сияющий, подобно тому как, когда все засыпают, просыпается лунатик.

Напрасно я искал японский ресторан: рис, зеленый чай, деревянные палочки… В конце концов пришлось поужинать в пиццерии один на один с мобильником, который упорно молчал. Застыв на стуле и содрогаясь от звона вилок и ножей, я пытался думать о другом: об аромате анчоусов, томатов и базилика, об обстановке обшитого темным деревом и украшенного ракушками и парусниками в бутылках ресторана, напоминавшего пещеру потерпевшего крушение моряка. Женщины, одетые в замшу и бархат, переливались всеми оттенками коричневого, как чудесные глазированные каштаны.

В восемь вечера я вышел из ресторана, так и не дождавшись звонка от Джеппу. Я весь издергался, так мне не терпелось увидеться с Агостиной. Там, в тюрьме «Маласпина», меня ждал один из ключей к тайне, я это чувствовал. Или, по крайней мере, надеялся. Какая-то вспышка, хотя бы косой луч света в этом запутанном лабиринте.

Я вернулся в гостиницу. Включил телевизор. Этна по-прежнему в центре внимания. И на северном и на южном склоне вулкана все еще вырывались фонтанчики лавы. И кое-где начиналась паника, особенно на юге, в городах Джарра, Санта-Венерина, Дзафферана-Этнео… Тысячи людей были эвакуированы, их сопровождали религиозные шествия и молитвы.

Специалист, приглашенный на съемочную площадку, объяснял, что извержение должно пройти три этапа: во-первых, сейсмические волны; во-вторых, извержения лавы, причем никто не может предсказать, когда они окончатся, и наконец, дожди из пепла. Вскоре вулканические шлаки, которые выпали на город, покажутся самым малым из бедствий. Все будет покрыто толстым слоем черного пепла. «Но жителям Катании к этому не привыкать!» – закончил он с улыбкой.

Сильно сказано. Увы, нынешнее извержение превзошло все предыдущие, к которым жители якобы привыкли. Стоило ли бояться? Опасаться гнева вулкана? Я опять, в который уж раз, увидел в этом предзнаменование: где-то там, в бороздах вулкана, меня поджидал дьявол.

Я достал ноутбук, провод и блок питания. Хотел записать умозаключения, сделанные сегодня вечером, и отцифровать полученные мною фотографии.

Наконец-то завибрировал мобильный. Я тут же соединился:

– Pronto?

– Это Джеппу. Вас ждут в «Маласпине» завтра в десять утра.

– Письменного разрешения не потребуется?

– Никаких разрешений. Вы едете туда неофициально.

– Разве вы не предупредили адвокатов?

– Хотите прождать еще месяц?

– Спасибо.

– Не за что. Агостина вам понравится. Удачи!

Он уже собирался отключиться, когда я сказал:

– Я хотел у вас уточнить кое-что… Последний вопрос. Вы не знаете, существуют ли вещественные доказательства виновности Агостины?

Джеппу захохотал:

– Вы что, смеетесь? Да на месте преступления все было в ее отпечатках пальцев!

Плоские скалы сверкали на солнце, словно зеркала, которые вертели две невидимые руки. Груды камней казались белесыми идолами. Небо своим яростным светом терзало бесплодное плоскогорье. Сотней метров ниже, у подножия скалы, море сияло множеством огоньков, которые своим нестерпимым блеском ранили сетчатку. Все линии пейзажа казались нечеткими. Можно было подумать, что это жара исказила горизонт, но на самом деле температура была едва выше нуля. Просто от пыли все расплывалось перед глазами.

Опустив солнцезащитный щиток, я пытался разглядеть конец дороги, терявшийся в пыльном мареве. Было уже больше девяти утра. Я потерял много времени на выезде из Катании. Ночью на город опустилась другая ночь: пресловутый черный дождь – третий этап извержения. Улицы покрылись толстым слоем пепла. Бульдозеры пытались их расчистить, но только мешали движению. Еще хуже было за городом. Приходилось включать дворники. Шоссе стало скользким, как каток, а кордоны попадались все чаще. Только в сорока километрах от Катании я выбрался из этого ада, как самолет, который вырывается в чистое небо из грозового фронта.

Теперь я опаздывал. Судя по карте, мне еще надо было проехать двадцать километров вдоль берега, а потом свернуть на северо-запад. Мимо проносились хижины, лачуги, прилепившиеся к склонам холмов, иногда деревушки – серые на сером фоне, затерянные в каменных складках. Местами виднелись начатые, но заброшенные стройки, больше походившие на развалины. Южная Италия отличалась подобным мертворожденным строительством, служившим предлогом для всевозможных махинаций с недвижимостью.