Дэниел Сильва - Убийца по прозвищу Англичанин

– Как я узнал о коллекции Рольфе? – спросил Петерсон, повторяя первый вопрос Габриеля. – Очень мало из того, что происходит в Цюрихе, не доходит до моего сведения. Цюрих – самый большой город в Швейцарии, тем не менее он маленький. И мы запускаем наши щупальца глубоко – в банковское дело, в бизнес, в иностранных рабочих, в средства массовой информации.

Габриель не хотел, чтобы Петерсон обрел уверенность в себе, болтая о своих профессиональных достижениях, поэтому он быстро его оборвал:

– Все это очень интересно, но как вы выяснили относительно Рольфе?

– Рольфе был старый больной человек – все на Банхофштрассе и на Парадеплац знали это. Все знали, что ему осталось недолго жить. И пошли слухи. Рольфе сходит с ума. Рольфе хочет все выправить, прежде чем предстать в небе перед великим банкиром. Рольфе хочет раскрыть рот. Аугустус Рольфе очень много лет был банкиром в Цюрихе. И когда такой, как он, человек хочет раскрыть рот, ничего хорошего из этого выйти не может.

– Значит, вы взяли его под наблюдение.

Петерсон кивнул.

– С каких это пор в Швейцарии считается преступлением раскрыть рот?

– Это не преступление, но на это, безусловно, смотрят исподлобья – особенно если речь идет о том, что в результате станут на весь мир известны отнюдь не лестные элементы нашего прошлого. Мы, швейцарцы, не любим обсуждать при чужих малоприятные семейные дела.

– Ваше начальство знало, что вы взяли Рольфе под наблюдение? Ваш министр в Берне знал?

– Дело Рольфе не носило официального характера.

Тут Габриель вспомнил письмо Рольфе: «В Швейцарии есть люди, которые хотят, чтобы прошлое осталось прошлым – погребенным в банковских сейфах на Банхофштрассе, – и они ни перед чем не остановятся, чтобы этого достичь».

– Если это не носило официального характера, тогда по чьему поручению вы следили за Рольфе?

Петерсон с минуту медлил – Габриель начал опасаться, что он может на этом поставить точку. А Петерсон произнес:

– Они именуют себя Советом Рютли.

– Расскажи мне о них.

– Дайте мне еще этого отвратительного супа, и я расскажу вам все, что вы хотите узнать.

Габриель решил позволить ему одержать хоть эту победу. Он поднял руку и трижды ударил ладонью в стену. Одед просунул голову в дверь с таким видом, словно учуял дым. Габриель пробормотал ему несколько слов на иврите. В ответ Одед покаянно сморщил губы.

– И хлеба, – произнес Петерсон вслед исчезавшему Одеду. – Я хотел бы еще хлеба к моему супу.

Одед взглянул на Габриеля за подтверждением.

– Принеси ему немного этого чертова хлеба.

На этот раз они не прерывались на еду, так что Петерсон вынужден был произнести свою лекцию о Совете Рютли с ложкой в одной руке и куском хлеба в другой. Он проговорил десять минут без перерыва, умолкая только для того, чтобы хлебнуть супа или откусить хлеба. История Совета, его цели и задачи, власть членов – все это он обрисовал достаточно подробно. Когда он закончил свой рассказ, Габриель спросил:

– А ты член Совета?

Этот вопрос, казалось, позабавил его.

– Это я-то? Сын школьного учителя из Бернского предгорья… – как бы желая подкрепить это заявление, он приложил кусок хлеба к своей груди, – и вдруг член Совета Рютли? Нет, я не член Совета, я просто один из верных его служителей. Такими являемся все мы в Швейцарии – служителями. Служителями иностранцев, которые приезжают к нам, чтобы положить деньги в наши банки. Служителями правящей олигархии. Служителями.

– Какие же ты предоставляешь услуги?

– Безопасность и разведку.

– А что ты получаешь за это?

– Деньги и продвижение по службе.

– Значит, ты сообщил Совету то, что слышал насчет Рольфе?

– Совершенно верно. И Совет сообщил мне, что он скрывает.

– Коллекцию картин, которые дали ему нацисты за услуги в банковском деле во время войны.

Петерсон чуть-чуть наклонил голову.

– Герр Рольфе скрывал ценные предметы и весьма сомнительную историю, ряд жутких обстоятельств, с точки зрения Совета.

– И что же Совет наказал тебе делать?

– Усилить наблюдение за ним. Быть уверенным, что герр Рольфе не совершит ничего безрассудного в свои последние дни. Но появились весьма тревожные признаки. В банк Рольфе прибыл визитер – человек из международной еврейской организации, проявляющей активность в отношении спящих счетов, появившихся в результате холокоста.

То, как небрежно Петерсон это произнес, резануло Габриеля.