Дэниел Сильва - Убийца по прозвищу Англичанин

Она закрыла глаза и вновь увидела похороны. Они состоялись в старинной церкви Фраумюнстер на берегу реки Лиммат. Присутствовавшие походили на зрителей, пришедших на собрание акционеров. Казалось, весь цюрихский финансовый мир был там: молодые звезды и финансовые акулы из крупных банков и торговых фирм, а также последние из современников ее отца – старая гвардия цюрихской финансовой олигархии. Некоторые из них двадцать пять лет назад присутствовали на похоронах ее матери.

Слушая восхваления в адрес отца, Анна возненавидела его за то, что его убили. Точно он подстроил этот финальный акт, чтобы ее жизнь стала еще мучительнее. Пресса откопала цепь трагедий в семье Рольфе: самоубийство матери, смерть брата Анны во время «Тур де Суисс», ее сломанная рука. «Про́клятая семья», – гласил заголовок в «Нойе цюрихер цайтунг».

Анна Рольфе не верила в проклятия. Все происходит по какой-то причине. Она повредила руку по глупости, потому что продолжала стоять на гребне холма, хотя небо почернело от грозовых туч. Брат погиб, потому что намеренно выбрал опасную профессию, чтобы досадить отцу. А мама… Анна не знала доподлинно, почему мать покончила с собой. Только отец знал ответ на этот вопрос. Анна же была уверена в одном. Мать покончила с собой по какой-то причине. Это вовсе не было следствием проклятия, лежащего на семье.

Как и убийство отца.

Но почему его убили? Накануне похорон она подверглась длительному допросу в цюрихской полиции, а также со стороны офицера швейцарской службы безопасности по имени Герхардт Петерсон. «Были ли у вашего отца враги, мисс Рольфе? Знаете ли вы, кто мог хотеть причинить зло вашему отцу? Если вам известно что-либо, что могло бы помочь нам в нашем расследовании, пожалуйста, сообщите сейчас, мисс Рольфе». Она действительно кое-что знала, но это было не то, что сообщают швейцарской полиции. Анна Рольфе всегда считала это частью проблемы.

Но кому она может довериться?

«Очень приятный джентльмен из израильского посольства заходил два дня назад в офис. Сказал, что хочет связаться с тобой».

Она посмотрела на номер телефона, оставленный Фионой.

«Сказал, что у него есть информация по поводу смерти твоего отца».

Каким образом израильтянин может утверждать, будто знает что-то об убийстве ее отца? И хочет ли она действительно услышать, что он собирается рассказать? Наверное, лучше оставить все как есть. Ей надо сосредоточить все внимание на игре и готовиться к Венеции. Она в последний раз посмотрела на номер телефона, запомнила его и бросила бумажку в огонь.

Затем посмотрела на рубцы на руке. «Никакого проклятия на семье Рольфе нет, – подумала она. – Всему есть причина». Ее мать покончила жизнь самоубийством. Двадцать пять лет спустя убили отца. Почему? Кому она может довериться?

«Выглядел он вполне безобидно. Возможно, ты захочешь услышать, что он собирается рассказать».

Она пролежала несколько минут, обдумывая это. Затем встала, прошла на кухню, взяла трубку телефона и набрала номер.

Дорога к вилле Анны Рольфе шла по склону холма, обращенному к Атлантическому океану. Иногда вид закрывала пихта или обнажившийся дымчатый гранит. А свернув за очередной поворот, Габриель обнаруживал, что деревья стоят реже и снова появился океан. День клонился к вечеру, солнце почти дошло до горизонта, вода была цвета абрикоса и золотого листа. Гигантские волны обрушивались на маленький пляж. Габриель опустил окошко и положил руку на подоконник. Холодный воздух наполнил машину острым запахом океана.

Он свернул к селению согласно данной ею инструкции. «Налево после мавританских развалин, вниз по холму мимо старой винодельни, следуйте по дороге, что ведет по краю виноградника в лес». Дорога стала гравиевой, потом грунтовой, устланной иголками пихты.

Дорога привела к деревянным воротам. Габриель вышел из машины и открыл их, чтобы машина могла проехать, затем поехал дальше. Вилла возникла перед ним в виде буквы L, с крышей цвета терракоты и светлыми каменными стенами. Выключив мотор, Габриель услышал, что Анна Рольфе играет. Он с минуту послушал, пытаясь определить, что именно, но не смог.

Вылезая из машины, он увидел мужчину, неторопливо поднимавшегося по склону, – широкополая шляпа, кожаные рабочие рукавицы, в углу рта торчит самокрутка. Он похлопал руками, отряхивая грязь с рукавиц, затем, снимая их, оглядел приезжего:

– Вы из Израиля, да?