Андреас Эшбах: Железный человек

Я перестал давить на этот контакт. Как знать, не наношу ли я себе тем самым больше вреда, чем пользы. Любое неловкое движение могло с таким же успехом и ослабить штекерный контакт, и закрепить его. Нет, я должен знать, что делаю. В чём я действительно сейчас нуждался, так это в подходящем инструменте.

Я вывихнул себе шею в поисках какого-нибудь острого предмета, который я мог бы сунуть себе в живот.

Но какие уж там острые предметы могут подвернуться в радиусе вытянутой руки вокруг кровати? Я вспомнил про свой перочинный нож, лезвие которого казалось мне лишь условно подходящим для операции, однако в нём было длинное шило, которое мне раньше не приходилось использовать. Но если оно годилось для протыкания дыр в кожаном ремне, то и брюшная стенка не должна устоять против него. И этот предмет, если мне не изменяет память, должен лежать в выдвижном ящике ночного столика.

Ночного столика, который теперь валялся опрокинутый, к тому же справа от меня и, таким образом, вне досягаемости. Я вытянулся и перевернулся, добрался до ручки выдвижного ящика и потянул его. Оттуда вывалились две упаковки бумажных носовых платков, купюра в сто евро, которой я ещё даже не хватился, и несколько монет. И больше ничего. Перочинного ножа не было.

Я снова лихорадочно ощупал свой живот. На месте ли ещё штекер? Да. Я хоть и двигался, но не настолько сильно, чтобы провод сполз из сочленения. Может, делал своё дело переполненный мочевой пузырь, своим давлением удерживая на месте всё внутри моей утробы. Где же проклятый перочинный нож?

Мой взгляд скользнул по лампе для чтения – этому неуклюжему, пожелтевшему от времени стеклянному монстру, привинченному к стене над кроватью, и тут я всё вспомнил. Несколько дней назад я менял лампочку, и для этого мне пришлось закручивать и потом снова прикручивать четыре винта. Это я проделал тогда перочинным ножом, и потом, видимо, так и оставил его где-то, вместо того чтобы убрать в ящик.

Я ещё раз огляделся. И точно. Он лежал на полу рядом с будильником, который тоже отлетел в сторону, когда опрокинулся ночной столик. Красненький, маленький, сразу заметный. И валялся он на полметра дальше того места, куда я мог дотянуться кончиками пальцев.

Но высшим приматам свойственна способность к применению вспомогательных инструментов; по крайней мере, мне не раз приходилось об этом читать. Сперва я попытался дотянуться своей палкой, но она оказалась коротковата, что, впрочем, я и предвидел. Но не настолько коротка, чтобы не подтянуть к себе на расстояние вытянутой руки джинсы, которые я по счастливой случайности небрежно сбросил на пол вместо того, чтобы аккуратно повесить их в шкаф. Пришлось немного повозиться, прежде чем я ухватил их за обе штанины, а потом принялся забрасывать их как удочку, чтобы зацепить ими перочинный ножик. Это не так-то легко для однорукого и одноглазого, но в конце концов я добился своего. С недовольным стуком ко мне приблизились и будильник, и ножик – настолько, что до последнего я смог дотянуться.

Теперь следующий шаг. Шило. Раскрыть ножик одной рукой очень трудно, особенно когда хочешь извлечь маленький, остренький, редко используемый инструмент, а вещь уже далеко не новая и уже не так хорошо смазана, как в свои юные годы, а напротив, местами уже немного заржавела. В здешних местах, у самого моря, всё ржавеет невероятно быстро. Но в конце концов мне удалось и это – правда, такой ценой, что моя рука после этого дрожала и тряслась от перенапряжения.

Но победное чувство тут же улетучилось, как только я вспомнил, что собираюсь сделать этим ножичком. Ну да, всё правильно. Я же, судя по всему, мастер спорта международного класса по забыванию неприятных вещей.

Я ещё раз всё тщательно продумал, чтобы ничего не упустить. Потянул время. Дал себе последнюю отсрочку. А что тут можно было упустить? Если моё намерение приведёт хоть к каким-то переменам, можно будет сказать, что мне повезло. Если нет, то мне останется лишь обкричаться в надежде, что кто-нибудь меня услышит и поспешит на помощь – вот единственная альтернатива сокрушительной безысходности.

Я нащупал тот узелок у себя под брюшной стенкой. И нажал на него. На сей раз ничего не шевельнулось. Никакая искра не проскочила по проводу в тефлоновой оболочке внутри моей системы. Не было никакого спасения от скальпеля. Я со вздохом нащупал место, в котором предполагал наличие штекера, приставил туда шило, задержал дыхание и проткнул кожу.