Джонатан Келлерман - Плоть и кровь

– Для тебя у меня всегда будет время.

Тишина. Потом:

– Знаешь, я не пойду ужинать с этой компанией. Они, я имею в виду Элвиса и его прихлебателей, слишком серьезно к себе относятся. И, как в летнем лагере, всё делают вместе. Но я не часть их большой семьи, мне не обязательно принимать в этом участие.

– Конечно. В любом случае делай то, что считаешь нужным.

– И оставить тебя одного? Я знаю, тебе иногда требуется одиночество, но, по-моему, в последнее время особенно часто. Мы оба пустили наши отношения на самотек.

– Это моя вина, ты вела себя замечательно.

– Отлично. Теперь ты скрыто осуждаешь меня при помощи небольшой похвалы.

– Перестань, Робин...

– Извини, я просто... чувствую, будто меня заменили на что-то. Или на кого-то.

– Заканчивай и приезжай домой. Будем притворяться нормальными людьми и планировать отпуск. Куда поедем?

– Куда угодно, только бы подальше отсюда. Ведь ничего серьезного не произошло, и мы можем позволить себе немного расслабиться?

– Разумеется.

Я долго сидел после звонка Робин – пока звук ее голоса, тон и содержание разговора полностью не отзвучали у меня в голове. Затем вынул из бумажника листок бумаги. Девять пятнадцать вечера. За окнами кабинета было темно, и я представлял себе черный океан; лица детей, барахтающихся среди волн и акул, которые кружат в ожидании добычи; бесконечный скорбный крик матери.

Шерил Дьюк ответила после пятого гудка.

– Привет.

– Надо же, ты позвонил.

– У тебя в голосе удивление.

– Ну... никогда ведь не угадаешь.

– Сильно сомневаюсь, чтобы тобой часто пренебрегали.

– Нет, – сказала она весело. – Не часто.

– Я тут подумал, может, сходим куда-нибудь вместе?

– Правда? Куда, например?

– Сейчас немного поздно для ужина, и все же, если ты еще не ела, мы решим этот вопрос. Или как насчет просто выпить чего-нибудь?

– Я уже поела. – Хихиканье в трубке. – Так ты размышлял о еде и выпивке?

– Для начала.

"На самом деле я размышлял о том, что твоих детей могут убить. О способе, как предупредить тебя".

– Что ж, нужно когда-то начинать. Где и когда?

– Я свободен.

– И придерживаешься свободных нравов?

– Хотелось бы так думать.

– Уверена, так и есть на самом деле... Хм, я только-только уложила детей... Давай через полчаса.

– Где?

Она снова захихикала.

– Даже так? Тебя, случайно, не Джон-сразу-на-все-согласен зовут?

– Только когда я лично заинтересован.

– Не сомневаюсь. Как насчет обычного разговора, без выпивки?

– Хорошо.

– Повторяю, всего лишь разговора. По крайней мере сейчас."

– Разумеется.

– Мистер Соглашайка.

– Стараюсь.

– Старайся, и у тебя все получится... Я не могу уйти далеко, из-за детей.

– На том же самом месте, на ярмарке?

– Нет, там слишком многолюдно. Жди меня на пляже, недалеко от пирса Райской бухты. Где раньше был "Песчаный доллар" и где ты брал свой каяк. Там тихо, мило и уединенно. Иногда я езжу туда посмотреть на океан.

– Там шлагбаум у сторожевой будки.

– Оставь машину на обочине, а дальше пройди пешком. Увидишь мой "экспедишн" и будешь знать, что я уже на месте. Если же нет, значит, у меня не вышло: дети проснулись или еще что. Но я постараюсь.

– Отлично, жду с нетерпением.

– Я тоже, Алекс.

Вечером шоссе было свободным, и я свернул на дорогу к Райской бухте уже в 9.55. Двигался медленно, стараясь разглядеть автомобиль Шерил. Когда я подъехал к шлагбауму, внедорожника видно не было. Я свернул с дороги влево, остановился и посидел немного, стараясь представить, как я буду превращать то, что она считала свиданием, в самый жуткий разговор в ее жизни.

Свидание. Я надеялся вернуться домой до приезда Робин. Если не получится, скажу, что катался на машине.

Я оставался в "севилье" еще некоторое время и так и не придумал никакого сценария. Интересно, приедет ли Шерил, и если нет, не стоит ли действительно бросить все это к черту и уехать с Робин, хоть какое-то время побыть нормальным человеком.

Я вышел из машины и добрался до стройплощадки, используя слабый месяц в качестве компаса. Дошел до пляжа, маневрируя между гвоздями, досками, дранкой и фанерой.

Черное небо с багряными отблесками на западе сверкало звездами. Вода была похожа на чернила, на ней тоже искрились блики. Южнее виднелись остатки пирса Райской бухты, сваи наклонились к воде, словно пьяные. Кто-то снял цепочку, перегораживающую вход, и на какой-то момент я подумал, что не один здесь. Я остановился, однако не заметил никакого движения, кроме шевелящихся от ветра сикомор, и не услышал ничего, кроме прибоя.