Майкл Коннелли - Поэт

— Профиль сходится к единому целому, и Бред добавит еще кое-что, пока мы тут обсуждаем. Как нам представляется сейчас... Мы имеем... В общем, это может быть ситуацией, когда преступник возвращается к человеку, послужившему источником его несчастий, к тому, кто совратил его, положив тем самым начало перверсии и аномальным фантазиям, что стали двигать убийцей уже во взрослом возрасте.

Это воспроизведение модели отцеубийства, знакомой нам по многим прошлым случаям. Дальше придется сосредоточиться почти исключительно на убийствах во Флориде. Здесь мы впервые наблюдаем преступника в действии, в поисках своего «преемника». Им оказывается мальчик, Габриэль Ортиз, являющийся объектом внимания Клиффорда Белтрана, того самого «отца», что сначала принуждал нашего преступника к сожительству, а затем отбросил прочь. И именно чувство, что он брошен, утвердившееся в сознании Гладдена, могло вырасти в необходимую, с нашей точки зрения, внутреннюю мотивацию.

Гладден сначала устранил новый объект притязаний своего мучителя, после чего опять вернулся к моменту падения и снова убил, теперь уже насильника. Эта ситуация напоминает мне, если хотите, «изгнание бесов» или, скорее, спонтанную элиминацию, отречение от всего плохого, что случилось в его жизни.

На некоторое время все примолкли. Наверное, Бэкус и остальные агенты ждали, что Брасс продолжит рассказ. Первым заговорил сам Бэкус:

— А затем, и это подразумевается, убийца повторял преступление снова и снова.

— Верно, — сказала Брасс. — Убивая своего насильника, Белтрана, раз за разом. И достигая таким путем внутреннего спокойствия. И конечно, это спокойствие не могло продолжаться долго. Ему требовалось возвращаться все в ту же точку и убивать. Другие жертвы, детективы, не были виноваты ни в чем. И вообще, чтобы оказаться избранными, они не делали ничего, кроме их собственной работы.

— Что насчет убийств-наживок в других городах? — спросил Торсон. — Эти жертвы не соответствуют архетипу Габриэля Ортиза, самого первого из убитых.

— Я более не считаю это важным, — ответила Брасс. — Важно, что затем Поэт нацеливался на детектива — хорошего детектива и опасного врага. Таким образом ставки росли, и одновременно росло облегчение, достигаемое при убийстве. И коль скоро убийства, игравшие роль наживки, оставались необходимыми, они стали рядовым делом. Он использовал детей, чтобы зарабатывать деньги. Вспомните о фотоснимках.

По мере того как группа начинала представлять важность предстоящего финала или нового поворота расследования, всеми агентами овладевало мрачное напряжение. На них явно давили знания об ужасе, творящемся иногда в этом мире. Казалось, это лишь частный случай. И все же где-то найдется место и для других подобных. И оно действительно находилось.

— Продолжай работать, Брасс, — подытожил ее выступление Бэкус. — Желательно побыстрее получить твой рапорт по психопатологии.

— Буду стараться. Э-э-э... И еще одно. Новость хорошая.

— Тогда не тяни резину.

— Я нашла в архиве файл, заведенный на Гладдена шесть лет назад, после нашего визита в тюрьму, в рамках проекта по изучению насильников. Там не оказалось ничего, чего мы не знали бы о нем в настоящее время. Однако там была одна фотография.

— Да, помню, — отозвалась Рейчел. — Охрана пустила нас в жилой блок после того, как их заперли по камерам, чтобы сделать снимок этих двоих, Гладдена и Гомбла, в их камере.

— Да, это он и был. На фотографии видны три книжные полки, расположенные над туалетом. Вероятно, полки общие, то есть книги читали оба заключенных. На фото хорошо различимы корешки книг с названиями. Могу предположить, что большая часть юридической литературы принадлежала Гладдену, и он пользовался ею для работы над апелляциями. Кроме того, на полке стояли «Судебная патология» Ди Майо, «Техника исследования места преступления» Фишера и «Психопатологическое профилирование» Роберта Бэкуса-старшего. Я хорошо знакома с данной литературой и могу сказать, что Гладдену было что почерпнуть в книгах, особенно в труде Бэкуса-старшего. Возможно, отсюда он узнал, как совершать убийство-наживку и как сделать место преступления отличным от остальных. Поэтому и дала сбой наша система.

— Ё-моё, — сказал Торсон. — Что за хрень... А откуда у него такая литература?

— Допускаю, что по закону он имел право доступа к книгам, чтобы готовить апелляцию, — ответила Доран. — Помните, он ведь даже выступал в суде, защищая себя как адвокат.