Филипп Ле Руа - Последний Завет

Вот у них и появилось что-то общее.

Карла без всяких затруднений припарковала машину на пустынной авеню.

– Просто мечта, – заметила она. – Свободная парковка, нет очередей в кассы магазинов, продавщицы к вашим услугам, и все это в праздники… Народу полно только у моего гинеколога. Дети спешат явиться в этот враждебный мир…

Когда она говорила, жонглируя словами, то в этом участвовали ее руки, волосы, плечи. Натан уже мог обрисовать ее характер. Карла любила общество, терпеть не могла заниматься чем-либо в одиночестве, даже если речь шла о пустяковых занятиях. Не поэтому ли ему так легко удалось навязаться ей в попутчики?

Прием у доктора Альгара задерживался на сорок пять минут. Холл клиники наводнила масса пациенток, которые соорганизовались, чтобы помочь друг другу добраться. Оттого и произошел некоторый сбой. Натан оказался здесь единственным мужчиной. Он ощущал дурноту и стеснение в этих стенах с выцветшими обоями. Элегантные женщины, чьи тела, облаченные в дорогие костюмы, были готовы к тяжелому испытанию, дожидались, когда настанет их черед обнажить самые сокровенные органы и утратить часть своей тайны.

– Месье Лав, что вы хотите узнать от меня? – усевшись, прошептала Карла.

– Вам что-нибудь говорит имя Клайд Боуман?

– Нет. Федеральный агент, который допрашивал меня в Фэрбэнксе, задал мне этот же вопрос. Это один из четверых убитых?

– Клайд Боуман был агентом ФБР. И еще он был другом вашего мужа. Это имя указано в конце его последней книги.

– Этьен был знаком со множеством людей в Штатах, которые помогали ему в его экспедициях. Сотрудники НАСА, ученые, проводники… Но я редко с ними встречалась. Я участвовала лишь в подготовке материалов экспедиций и выслушивала рассказы о его подвигах. Строго между нами, я пропускала их мимо ушей.

Натану было трудно представить Карлу, пропускающую мимо ушей чьи-то рассказы.

– Кстати, в последнее время я все реже и реже сопровождала его в поездках за границу, – добавила она.

– Надо было заниматься воспитанием дочки.

– Да, именно.

– Но вы сопровождали его на Аляску?

– Да. По правде сказать, я надеялась отговорить его отказаться от этой экспедиции.

– Почему?

– Мне она казалась чересчур опасной.

– Ему следовало послушаться вас.

– Этьен слушал только себя.

– И что вы делали, когда он оказался за полярным кругом?

– Возвратилась во Францию. Леа надо было в школу, и я не могла три месяца дожидаться мужа на Аляске.

– Когда вы вернулись туда?

– После того, как узнала, что он пропал.

– Не раньше?

– Я предполагала встретить его двадцать четвертого декабря после завершения экспедиции, но Леа заболела. И нам пришлось отказаться от зарезервированных билетов. Так что пришлось, несмотря ни на что, встречать Рождество в Ницце с больной дочкой, сварливой свекровью, с кретином деверем и его женой, столь же напыщенной, сколь и глупой.

– А что вы подразумеваете под «несмотря ни на что»?

– Несмотря на исчезновение Этьена.

– Вы скрыли дурную весть от своих родственников?

– Я не хотела портить Рождество девочке, которой и без того было плохо, ни утешать свекровь, сообщив ей, что Этьен не вышел в точку встречи. Когда Леа поправилась, я полетела, чтобы принять участие в поисках. Во Францию я вернулась через три недели. Я не могла слишком долго оставлять Леа на свекровь.

– Вы не любите Женевьеву?

– Да.

– А Этьена любили?

– Это вас не касается!

Эти слова привлекли внимание притихшей приемной, и взгляды пациенток обратились к Карле. Невозмутимый Натан тихо продолжил разговор:

– Легче признаться в нелюбви, чем в любви, не так ли?

– Вы начинаете мне надоедать.

– Понятно.

– Разумеется, я любила Этьена. К чему задавать такой вопрос?

– Густота тени, которую отбрасывают сосны, зависит от света луны.

– Что?

– В мире все противоречиво и обладает скрытым ликом, который нельзя постичь одной только мыслью.

– Скрывать тут нечего. Я выбрала Этьена за интеллект и любила его, потому что он любил Леа.

Комплекс красоты перед интеллектом.

Пациентки входили в кабинет и выходили, сообщая определенный ритм приемной, которая не пустела, и Натан уже не скрывал, что хотел бы побольше узнать о Карле. Она рассказала, что встретила Этьена в семнадцать лет, будучи беременной от итальянца, который сбежал от ответственности. Суровая католическая семья выгнала ее из дома, и она из сицилийской деревни отправилась с ребенком в утробе и парой джинсов в чемодане во Францию. Эффектная внешность открыла перед ней двери заведений, где ценят только физическую привлекательность. Она попала в казино в Монако. И там она познакомилась с Этьеном, подав ему на подносе бокал шампанского, предназначенный удержать его у стола для игры в блэк-джек. Но улыбка той, что поднесла шампанское, оказалась куда сильней, чем тяга к игре. Этьен предпочел бросить свои жетоны на ресторанный стол, за которым сидел с Карлой. Околдованный, он расстался с одиночеством, чтобы ухаживать за девушкой. Пребывая в тени матери и друга Владимира, он редко бывал в обществе. Карла озарила жизнь Этьена. К несчастью, первая встреча с Женевьевой Шомон закончилась катастрофой, что определило их дальнейшие отношения.