Филипп Ле Руа - Последний Завет

– Этьен вызывал у вас страх?

– Нет, нет… Просто у него случались приступы гнева… опасные.

– Ваше представление обо мне не может соответствовать действительности.

– Почему?

– У меня отсутствует личность. Я заимствую ее у других людей.

– Это ваша работа.

– Вот и с вами я тоже работал. Посредством эмпатии я идентифицировал себя с Этьеном.

Новый холодный душ для Карлы, которая присела в стоящее рядом кресло.

– Вы с самого начала манипулировали мной или говорите это, чтобы заставить меня уехать?

Увидев смятение, посеянное им в мыслях этой женщины, которая один за другим теряла ориентиры, Натан почувствовал себя обязанным объясниться до конца. До сих пор он не выказал, что достоин той откровенности, какой она одарила его с самого начала. Он подошел к ней, сел на пол у ее кресла. Рассказал о счастливых годах с Мелани, о профессии, которая разъедает его существо. Во время своего последнего расследования три года назад ему пришлось влезть в шкуру серийного убийцы Слая Берга. Почувствовав, что его личностью завладели, убийца предпринял контратаку. Он нанес удар по той, что была Натану дороже всего. Занятый преследованием психопата на его собственной территории, Натан не сумел защитить жену. После трагедии, детали которой он милосердно утаил от Карлы, Натан удалился от цивилизации. Он вернулся к существованию, близкому к природе. К пустоте. К дзен. К истокам. Возвратился к своей подлинной стихийной натуре. И до этого случая не соглашался выполнять никакие задания. В заключение он сказал, что не хочет совершить с ней ту же ошибку, что с Мелани.

Когда он закончил монолог, Карла положила руку ему на плечо.

– Я буду откровенна с вами. Героя, бросающего женщину, чтобы не подвергать ее опасности, пока сам он добивается славы, я уже видела в кино и в собственной жизни. Мне показалось, что вы не принадлежите к этой категории мужчин. И это одна из причин, по которым я решила последовать за вами. Так что спрячьте ваше чувство вины куда-нибудь подальше, и будем действовать, как равные партнеры.

Натан молчал. Вдруг она обеспокоенно спросила:

– Скажите, вы ведь не из тех, кто торжественно объявляет: «Я не бью женщин, потому что они женщины»?

– Я сражался с Илан Чен, китаянкой-психопаткой, которая с утонченной жестокостью истязала свои жертвы. Если не считать Слая Берга, она была опасней всех, с кем я сталкивался. Между прочим, странно, но женщины оказываются куда большими садистами в изобретении пыток и мучений. При задержании я сломал ей шесть ребер и разбил нос. Так что мне случалось ударить женщину.

– Хорошо.

Она встала и протянула ему руку:

– Партнеры?

– Партнеры, – подтвердил он, сжимая ее крепкую узкую ладонь.

– У меня ощущение, что я свалюсь, если сейчас не пойду спать.

– Спокойной ночи, Карла.

– Хочу подчеркнуть, что больше не буду зря вас будить.

– Вы разбудили меня вовсе не зря.

Она направилась в комнату, где спала ее дочка, но тут же вернулась.

– Вы знаете кого-нибудь, кто присмотрит за Леа в случае осложнения обстановки?

– Да.

В голове у него сразу возникло имя Сью Боуман.

Будильник показывал половину четвертого. Натан лег, но глаза не закрыл. Лежа в спальне Боумана, в его постели, в его одежде, он перебирал в мозгу обрывки фраз, которые не давали ему покоя: «Кто мог пройти в лабораторию, не возбудив у меня подозрения?.. Я ждал его. Встреча была назначена…»

После перелета через океан веки его наливались свинцом. Две недели он пересекал часовые пояса в обоих направлениях, и теперь ему надо было выспаться. Его клеткам, сверхактивным днем, необходима была ночь, чтобы воспринимать внешнюю энергию. Но прежде чем принять позу и начать вбирать ее, Натан постарался опустошить мозг, чтобы не впустить свои мысли в сны. В позе лотоса он сконцентрировался на дыхании, которое становилось все более и более спокойным, избавляясь от напряжения. Мозг его прояснился, и взгляд блуждал среди четырех стен комнаты, на которые город бросал искусственный свет, расчерченный жалюзи. Он осознал, что внушает ему каждый предмет, по которому он скользил взглядом, надолго не останавливаясь ни на чем, не задерживаясь ни на ассоциациях, ни на мыслях, ни на ощущениях. В небольшом зеркале напротив отражался католический крест, висящий над кроватью. Крест неожиданно напомнил ему Мелани, пытающуюся убедить Клайда, что Бог есть. Натан подождал, когда его разум станет таким же спокойным, как дно океана. Во время медитации он уснул, не видя, что в зеркале отражается ответ на преследующий его вопрос.