Стюарт Коэн - Семнадцать каменных ангелов

Новость ее обрадовала, но вместе с тем она чувствовала какое-то разочарование, потому что обошлось без выяснения связи Уотербери с Терезой и Карло Пелегрини. Она даже упрекала себя – как же можно жалеть о том, что убийство оказалось таким обычным? И все же…

– Мигель, я хочу сказать вам одну вещь. Очень интересную с точки зрения нашего расследования.

– Что, юная моя?

Она испытывала робость, когда добрые глаза Фортунато смотрели на нее.

– Я встретилась и говорила с Рикардо Беренски. Это журналист, возможно, вы слышали о нем.

Фортунато потер шею:

– Он пишет о спорте, нет? О футболе?

От облегчения она чуть было не рассмеялась. Никогда еще лицо комиссара не казалось ей таким милым.

– Нет. Он занимается журналистскими расследованиями. Я встретилась с ним, просто чтобы узнать другую точку зрения на дело.

Фортунато казался совершенно открытым и полным желания узнать, что она ему расскажет:

– И?..

– Мы узнали про телефонный номер, который нашли в кармане Уотербери в ту ночь, когда его убили. Я выписала его из expediente, но забыла сказать вам об этом. – Солгав, она покраснела, однако не удосужилась задать самый очевидный вопрос: каким образом могло случиться, что комиссар сам не произвел такого элементарного следственного действия? – Видимо, это личный номер Терезы Кастекс де Пелегрини, жены Карло Пелегрини.

Фортунато удивленно приподнял бровь:

– Пелегрини? Магната? – Он уже проверил этот номер и установил, что этот телефон установлен в доме Пелегрини, но не стал ничего предпринимать в надежде, что все обойдется и забудется. Теперь же, когда обозначилось имя Беренски, он больше не мог игнорировать эту деталь. Следствие наткнулось на еще одно препятствие, и комиссару ничего другого не оставалось, как импровизировать. – Интересно, что же сказал ваш друг журналист?

– Пока еще ничего. Мы пытались дозвониться ей, но ничего не получилось. Я подумала, что полиция могла бы своими средствами что-нибудь установить. Может быть, нужно проконтролировать ее разговоры или что-нибудь еще.

Фортунато ответил не сразу. Беренски знает о Пелегрини очень много, может быть больше кого-либо другого из числа тех, кто не входит в узкий круг Пелегрини. Было бы полезно выяснить, что знает Беренски. Остается еще эта проблема с именем Ренсалер, этим маленьким божеством, к которому воззвал Уотербери как к возможной причине своих мучений. Кроме того, лучше контролировать Беренски, нежели дать ему свободу рук.

– Давайте, Афина, сделаем следующее. Позвоните сеньору Беренски и договоритесь встретиться всем втроем. Не в участке, а как-нибудь неофициально. Скажите ему, что это в наших общих интересах.

Они встретились снова в кафе «Лосадас». Еще не было полудня, и в большом зале кафе не сидело над книгами и полудюжины человек. Беренски поздоровался с Афиной, поцеловав ее в щеку, с Фортунато они обменялись рукопожатием, потом произошла небольшая заминка, потому что в кабинете никто не хотел сидеть спиной к двери. Беренски одержал верх, и она протиснулась за стол рядом с Фортунато.

Комиссар изучающе посмотрел на Беренски:

– Это вы написали ту статью о коррупции среди футбольных судей, нет?

– Это был я.

– Отлично написано, chico. Но скажите мне, вы смотрели последний матч «Суперклассика»? Тот, где Морело не захотел признать фол на последней минуте? Как по-вашему, было это грязной игрой или нет?

– Где Морело – там грязь, – произнес тот своим сиплым голосом. – Но в этом случае все было правильно.

– Ну нет же! Вы болеете за «Бока»!

Рикардо пожал плечами:

– «Ривер» должен был больше дать Морело. Тогда он увидел бы тот фол через микроскоп. Но, комиссар! – Он смешливо сгорбился, всплеснул ладошками и весело воскликнул: – Это же Аргентина! Вы что пьете, amigo? [62] Друг, дружок (исп.). Сегодня я угощаю – зря, что ли, выиграл на «Суперклассике».

Фортунато заказал эспрессо без сахара, Афина – эспрессо со взбитыми сливками. Беренски добавил в свой кофе немного виски. На Фортунато эта привычка начинать утро с виски произвела впечатление: он ни от чего не отказывается, этот muchacho умеет жить. Журналист вытащил из кармана записную книжку размером с ладонь и черную, сверкающую золотом авторучку.

– Очень элегантная ручка! – одобрительно произнес Фортунато. – Вам хорошо платят.

Беренски поднял к глазам ручку и с удовлетворением осмотрел ее:

– Это подделка! Изготовлено в Китае. И часы тоже. Я фанатик фальшивых вещей! Можно проявлять иронию, не раскрывая рта! – Он перегнулся к полицейскому и доверительно прохрипел ему в ухо: – На Боливаре есть маленькая лавчонка, называется «Todo Falso» . [63] «Все фальшивое» (исп.). Лучшие фирмы, но подделка! Я сейчас пытаюсь раздобыть одну из тех машин с двойными документами, которые теперь встретишь повсюду. Может быть, вы знаете кого-нибудь?..