Стюарт Коэн - Семнадцать каменных ангелов

– Это все Доминго. Доминго сказал, что кто-то хотел, чтобы североамериканца убили. Мне давали три тысячи сверху, если он не останется в живых.

Фортунато почувствовал, что в его словах присутствует правда, но вся или частично – он не мог сказать точно.

– Дальше.

– Доминго хотел, чтобы я сделал первый выстрел, чтобы вы не знали, что за всем этим стоит он. Он сказал, что вы думаете, будто нужно просто попугать.

– Кто? Кто хотел, чтобы он был мертв? – Он наклонился к Васкесу. – Назови мне имя, Кристиан.

– Я не знаю кто, но в ту ночь, до того как мы взяли гринго, я слышал, как Доминго докладывал кому-то по сотовому. У него было имя гринго, вот почему я запомнил. Ренсалер. Что-то вроде этого. Сеньор Ренсалер.

Фортунато умолк. Значит, La Francesa была права. Уильям Ренсалер шпионил за Пелегрини для «РапидМейл» и «АмиБанка» и убрал Уотербери, чтобы защитить себя. И его, Фортунато, подставили, да еще как. Сделали соучастником убийства невинного человека. Он почувствовал, как в нем снова нарастает волна гнева:

– Кто еще участвовал в этом?

– Я ничего больше не знаю! Клянусь!

– Комиссар Бианко? – закричал он ему в лицо. – И Фабиан Диас?

– Я все вам рассказал!

Он отступил на шаг от пленника и бесцельными кругами заходил вокруг него. Взгляд его упал на Качо.

– Ты видишь? – прорычал он. – Ты видишь! Я не убивал его! Они подставили меня! Они меня подставили, hijos de puta! – Он стремительно шагнул к Васкесу и заорал на него: – Ты подставил меня!

– Это был Доминго…

– Какой там Доминго! Не перекладывай это на Доминго! Ты бил гринго! Ты его терроризировал! Ты выстрелил в него, чтобы все началось!

– Tranquilo, Мигель, – вмешался Качо. – Ты уже получил свою информацию. Тебе нужно уходить, сводить счеты будешь в другом месте.

Рассвирепевший полицейский сжимал кулаки:

– Заткнись, Качо! Ведь он меня подставил!

Карие глаза Качо начали накаляться.

– Вон отсюда!

– Но они меня подставили!

Заступничество Качо не прошло мимо Васкеса, и он опять начал поднимать голос.

– Ara, значит, тебя подставили! – издевательским тоном прошипел Васкес. – Ну и что? Ты такая же мразь, как и все остальные, ты сукин сын!

Фортунато выхватил пистолет и поднял его, у Васкеса лицо исказилось от удивления и страха. Отдаленным уголком сознания комиссар уловил «не-е-е-е-е-ет» Качо, и тут браунинг в его руке выстрелил. Тело Васкеса на стуле дернулось и тяжело осело назад, вокруг сердца расползлось яркое кровавое пятно. Фортунато показалось, что кулак, в котором он сжимал оружие, был далеко-далеко от него, плавал в воздухе независимо от его тела, что это не его рука. Сладковатый дымок пороховых газов заполнил комнату, и он услышал, что Качо продолжает кричать:

– Hijo de puta! Ты сошел с ума? Ты сошел с ума?

Слова растворились в воздухе, когда комиссар увидел, как еще несколько раз дернулся Васкес. Он медленно опустил пистолет и повернулся к Качо. Тот вынул пистолет и держал его обеими руками, направив в висок Фортунато и извергая на него поток ругательств:

– Брось! Брось его!

Двое из банды Качо стояли у двери и также направляли на него оружие. Он медленно, сам ошеломленный происшедшим, опустил пистолет и вложил в кобуру.

Качо не унимался:

– Смотри, что ты наделал, сукин ты сын! Это твое дерьмо! Не мое! Что теперь прикажешь мне делать с ним? Забирай его с собой!

Теперь кровавое пятно на теле Васкеса расползлось уже до пояса и перешло на джинсы. Фортунато посмотрел на Качо и спокойно сказал:

– Васкес убил Уотербери. Он должен был умереть.

Качо пистолет не опускал, но стал успокаиваться, казалось, он никак не мог поверить в то, что произошло на его глазах:

– Estás loco, hombre! Ты с ума сошел. Chiflado! [102] Безумец, помешанный (исп.). Тебя стоило бы убить за то, что ты втянул меня в это. – Он кивком указал на дверь. – Вали на хрен и забирай это дерьмо с собой!

Труп вытащили во двор и закинули в багажник автомобиля Фортунато. Качо все время не выпускал пистолет из рук, держа комиссара под прицелом. Он не успокоился и тогда, когда тот сел в машину и завел двигатель. Фортунато включил скорость и потом молча посмотрел на бывшего мятежника. На миг раздражение на лице Качо сменилось любопытством.

– Что собираешься делать, Мигель?

Фортунато посмотрел прямо перед собой в ветровое стекло, затем перевел глаза на Качо:

– Содеяно зло. Кто-то должен воздать по заслугам.

Качо молча глядел на него и наконец дружеским голосом промолвил: